Что-то я начал свой отчет, а кончить никак не могу. Наверное, это возрастное))

Завершаю

6 января

Ночь принесла нам двух неплохих щучек. А с утра и без того переменчивая погода взяла курс на мороз, ощущение которого усиливал  порывистый ветер.

В обед товарищу уже нужно было ехать на Воронеж. Поэтому в условиях ограниченного времени мы решили сделать ставку только на блесну и окуня. И не прогадали. Хоть и одолевала местами полосатая мелочь, но периодически всаживались  достойные экземпляры.

Вода за ночь подмерзла, снег просел. Ходить по поверхности водоема впервые после новогодних праздников стало комфортно. И мы получали удовольствие даже не столько от рыбалки, сколько  от ощущения твердой опоры под ногами.

Вот оно, казалось бы, долгожданное ощущение рыбацкого счастья. Но глотнули мы его только самую малость. В полдень   начались сборы. А еще через час  мы уже двигались в прямо противоположном направлении. Товарищ мчал на Воронеж, а я возвращался в деревню, где теперь предстояло реабилитироваться перед семейством за свое длительное отсутствие.

7 и 8 января

Утром на Крещение термометр показал -28 градусов. На следующий день ртутный столбик  и вовсе опустился до -33. Давление с 734 за два дня скакнуло до 758 мм ртутного столба. Только теперь для меня стала очевидной причина пассивности рыбы, которая, что естественно, задолго почувствовала грядущие изменения погоды.

Рыбалкой я эти дни не занимался. Если не считать, конечно, попытки выйти на лед на реке уже в пределах своей деревни. Чтобы не оттягивать очевидный финал предприятия, провалился я сразу и по пояс. Под самым берегом. После чего побежал сушиться домой.

Все остальное свободное  время  мы несмотря на мороз занимались покатушками с детьми на импровизированной санно-бобслейной трассе, проложенной  на склоне достаточно крутого холма.

Но к вечеру 8-го февраля  я снова почувствовал до боли знакомый  зуд. И, рассудив, что сполна исполнил свой отцовский, а заодно и супружеский долг, решил с утра снова навестить Савалу.

9 января

Мороз пошел на убыль. С утра было  - 22, а днем   -15. Но зато подул сильный южный ветер. И я даже представить себе не мог, что он может быть таким холодым.

Река в этом месте строго ориентирована с севера на юг. С восточной стороны – лес. С западной – широкая речная долина, по которой и разгонялся ветер, поднимая с полей поземку.

О том, чтобы кормиться и садиться на белую рыбу – него было и думать. Спасение от холода – только в бурении. И я пошел, подгоняемый ветром, выше по течению, надеясь, что за очередным поворотом все-таки смогу укрыться от вездесущего ветра.

Но тщетно. Делаю дорожку лунок – согреваюсь. Начинаю облавливать, и на четвертой-пятой уже подмерзаю. Снова иду выше и снова бурю. В голове постоянно крутится песня группы «Ноль» «Иду, курю..». Вот только вместо «курю» напрашивается совсем другое слово…

Окунь ловится. И неплохо. Но как-то на душе совсем не радостно. Все делаю на автоматизме, осознавая только одно: промедление смерти подобно.

Ближе к обеду я практически  добурился до села, стоящего выше по течению. «Вот это я уперся!» - мелькнула мысль в голове. И тут же ей на смену пришло осознание, что я выдохся полностью. А ведь еще идти обратно. И против ветра.

Нет, на сегодня хорош! И я пошел. Навстречу ветру. И полились из глаз слезы. И так они в эти минуты соответствовали моему внутреннему состоянию. Состоянию отчаяния. От непонимания того: что же я такое сотворил в старом году, что году новом  мне все никак не удается побывать на нормальной полноценной рыбалке.

10 января

В час дня нам нужно было стартовать в Воронеж. И с утра я решил все-таки войти в одну реку дважды. То есть вернуться туда, откуда все начиналось. На тот самый плес  в соседней деревне, куда так и не смог выйти 2 января.

Подъезжаю и вижу приличный лед. А на  нем – рыбаков. Все, как один с балансирами. Но щука, по словам аборигенов, на отрез отказывается ловиться.

Выхожу на реку по протоптанной тропинке. Снега на льду нет. Сам лед в разных местах от 10 до 20 см. Ходи не хочу. Погода великолепная. Легкий мороз. Временами прорывающиеся через тучи лучи солнца. Полный штиль.

Разбуриваю все вдоль и поперек и проверяю лунки блесной. Тишина. Пробую балансир. Тишина. Перехожу на мотыля. И на склоне резкого свала с двух до пяти метров ловлю первого окуня. И вообще свою первую зимнюю рыбу на этой реке.

Дело сделано. Речка разловлена. Но душа требует большего. Узнаю, где тут ловят плотву и другую белую рыбу, и переезжаю  на еще один плес. Тут никого. Но видны старые лунки. Бурюсь, кормлю. И на струе и в затишках, и на свалах. Проверяю раз, другой – полный «ноль». А время уже  рвать за детьми. Беру блеснилку, чтобы для успокоения души, пройтись по уже набуренной лунке. И на очередном взмахе вижу легкое содрогание кивка. Еще один взмах. Есть! Ан, нет. По губам. Ну, теперь я отсюда никуда не уйду.

Разлавливаю лунку дальше. Но бесполезно. Разбуриваюсь вокруг. Тишина. Вовращаюсь на точку и начинаю тупо бить блесной в дно. Собираюсь сделать взмах. И не могу. Блесну кто-то держит с той стороны.

Минута вываживания  (при каждом подводе к лунке рыба начинала совершать резкие рывки и приходилось по чуть отдавать леску) и вот она килограммовая щучка на льду.

О большем я уже и не мог мечтать. За этот час на своей родной реке   я пусть не полностью, но компенсировал все тяготы, лишения и рыболовные страдании  постновогодних каникул. 
Конечно,  душа требовала полной сатисфакции. Да и обида определенная присутствовала: попасть на нормальную рыбалку тогда, когда времени на нее просто не остается. Но с другой стороны: я побывал там, где никогда не ловил прежде, я бурил лед в тех местах,  где кроме звериных не было никаких следов. Я часами сидел у ночного костра. Я на реке встречал рассвет за рассветом. Наконец, я был один на один с природой. С зимней природой. Во всех ее проявлениях. Вот почему – это была славная охота. И отличная рыбалка! И, наверное, самые запоминающиеся зимние каникулы..

Потому что не в сергеевке