А я продолжаю по чуть
Но выходили мы все равно со скрипом. Точнее, с треском, с которым обычно проваливаются. Первый пошел! Второй пошел! Третий, четвертый. Когда вышли наши супертяжи, лед затрещал не только под нами, но и по всей реке. Трещины расходились вдоль и поперек, иногда образую крестообразное соединение прямо под ногами.
Бурим контрольные лунки. Пять сантиметров. Жить можно. А треск… Ко всему привыкаешь…
Первые часы на водоеме после каждой очередной трещины мы, словно по команде, замирали, немного приседая и озираясь по сторонам, оценивая возможные последствия и расстояние до спасительной суши. Потом освоились. Но все равно этот звук потрескивающего льда, переходящий в протяжный тонкий вой, напоминающий голос дельфинов, до сих пор стоит в ушах, заставляя вновь и вновь переноситься на лед далекой реки.
Но, вернемся к рыбалке. Тем более, что рассказать действительно есть чего. Первый делом я начал ловить на мормышку. Не знаю, стоит ли говорить о некой традиции, но почему-то открытие сезона у меня ассоциируется именно с «балалайкой» и с легким содроганием кивочка от первых нерешительные поклевок.
Такие последовали сразу. Со второй проводки я уже вытащил первую рыбу нового сезона – окушка грамм на 70. С третьей – более менее приличного, который перед заходом в лунку сделал несколько кругом почета подо льдом. Кстати, лед с утра был полностью прозрачным. Но на клеве это никак не отражалось. А где-то через полчаса после начала рыбалки припустил снежок, который закрыл окно из подледного мира в надледный.
Товарищи тем временем так же рыбачили на полную катушку. Двое отрывались по блесне, причем, результаты были в разы лучше, чем у меня. А один, который взял на рыбалку рыбу (Да, такой факт действительно имел место быть, поэтому в следующий раз будем тщательнее подходить к комплектованию команды) заряжал живцов на жерлицы. Первый подъем флага произошел буквально под ногами на третьей из установленных жерлиц. Результат – щучка на 700 г. Далее флаги взлетали один за другим, не давая установить положенный десяток жерлиц. Товарищ метался из стороны в сторону, реагируя на поклевки. Но щука была откровенно мелкой. И практически все, что ловилось, отпускалось обратно в лунки.
Мы же внешне разделяли радость товарища, а внутренне жалели несчастного. Он рыбачит и даже не знает, что такое поклевка в руку. Ну, ничего, со временем сам дойдет до просветления…
Ну, а я тем временем, отдав дань уважения мормышке, все же перешел на любимую блесну. И оторвался действительно по полной. Таких рыбалок за весь прошлый сезон было не более пяти. А тут еще даже календарная зима не началась, а я уже получил такую рыбалку, когда понимаешь, что желание чего-то большего может быть расценено свыше, как откровенная наглость.
Окунь ловился по всей акватории, избегая только глубин за 7 метров. По руслу – поклевки весьма осторожные. Причем, чем крупнее окунь, тем дольше его приходилось соблазнять на решающий бросок. Раз подтыкнет, два - подбросит, три – робко дотронется до блесны, четыре – вообще, ноль реакции. Затем начинаешь стучать по дну. Пытаешься делать взмах. А он уже висит.
В других ситуация помогала долгая пауза – более 15-20 секунд. Но потом мы сместились на мелководье, и окуня как подменили. Он не просто бил в блесну, он рвал удильник из рук. А при вываживании давил так, что приходилось неоднократно пропускать леску сквозь пальцы, чтобы гасить рывки.
Попутно было поймано несколько некрупных щучек и потеряно энное количество блесен. Что там было – остается загадкой. Все обрывы сразу на поклевке, что мешало оценить размеры вероятного трофея.
К обеду я понял, что наловился. Средний окунь: от 150 до 250 г. Штук десять грамм по 300. Пяток под 400. Какой попадался мелкий – сразу отпускался, за исключением тех несчастных, которых я зарядил на жерлицы.
Конечно, в идеале бы хотелось поймать трофейного окуня. И мы начали экспериментировать. Сначала с приманками, затем с разными участками водоема. Исследовали затоны, но лед там оказался почему-то хуже, чем на русле. Из некоторых лунок шла вода, и мы от греха подальше вернулись на проверенное место.
Так день и закончился. Компания наша разделилась. Двое, связанные по рукам и ногам работой и семейными обязательствами, отправились в Воронеж. Трое, включая присоединившегося к нам по ходу дня Санька из Таловой, остались ночевать с надеждой на ночные жерлицы и с верой в благоприятный завтрашний день.