А этот памятник я что-то не узнаю.

ну как же стоял напротив Левобережного райисполкома. в парке, где сейчас экспозиция военной техники.
Сергеич уже ответил.
И еще ,- была информация, что памятник разобранный поначалу лежал на территории ВАССО. Потом исчез, Бесследно. За это так никто и не ответил.
Кстати, этот памятник "Солдату ломающему свастику", изначально был бетонный( вроде так помнится). И только потом уже, его обшили бронзовыми листами.

lbvtk

Дмитрий. все все знают. Но молчат. Какая то сука на этой бронзе себе первичный капиталл сколотила. И видно мразь была высокопоставленная. Вот этим объясняется,- "ничего не видел/ничего не знаю"!.

В архиве МО (сайт ОБД Мемориал) есть учетная карточка воинского захоронения №6 (братская могила 1) от 4 августа 1992 г. Там говорится, что находится на реконструкции и реставрации.
obd-memorial.ru/Image2/filter...C/00001265.JPG
obd-memorial.ru/Image2/filter...C/00001266.JPG

парк Авиастроителей

Лично, ребенком, махал ручкой этому челу стоя около "Рубина".
Почему-то, до сих пор помню.

Дмитрий, это в 72г. было, я как раз в школу пошел. А напротив "Строяка" он оказался может и вовсе просто. Его же вроде как по кругу провезли. Ленинский, Чернавский, Революции, 20-ть лет Октября.
Может так? Есть кто постарше, может помнят?

не скажи! папахен его( "Гавана Клуб") и в чистом виде потреблял и в смеси с ингридиентами прихлебывал, - нахваливая. Да и сейчас, в "Дьюти-фри" разных, смотрю, популярностью пользуется.
Так что Фидель хорошее производство наладил.

Это просто он Олымского самогона не пробовал... 

это он ему не попадался.  а в дни финансовой депрессии, паточным ( кстати, тоже своего рода  "наследие",- кто сейчас такой помнит?!)  пробавлялся.

Как раз в то время там учился, и нас студентов гоняли флажками махать, и радость изображать, ещё шаха Ирана с шахиней помню, а ездили они на Авиазавод, как раз по 20 лет.

У памятника Ленину этого "проекта" есть близнецы, точнее близнец в Киеве
установлен в 1946 году
И был очень похожий проект в Улан-Баторе,

снесли.

К слову, поиском нашел, что похожий памятник в Воронеже все-таки был (есть?), то же волочащееся пальто, голова круто развернутая влево, левую руку правда не видно, но сходство есть, правда точно не с исходным фото. Недавно проходил мимо и даже не обратил внимание, на месте ли.
В Дубне Ленин из той же "компании")))

...На месте нынешнего здания НИИ Связи ("Созвездие") находился великолепный Троицкий Смоленский собор. Но советской власти он стал неугоден, как и многие другие соборы и церкви, в 20-х годах закрыт и разграблен, перед войной и после войны в нем располагался хлебозавод, в 1959 году его снесли окончательно. На первом фото - собор во всей красе, на втором - процесс сноса, остатки колокольни и строящееся здание НИИ. Угол Плехановская - Пушкинская.

Надо поглядеть на памятник Ленину возле первого корпуса Политеха, и на тот, что возле Механического завода, если он стоит еще.

                                                                              ↑
                                                                          Автор

Острожный бугор. 1860-е.

Может кому будет интересно   
Американская карта окрестностей Воронежа 1953 года
  www.retromap.ru/forum/viewtopic.php?t=3942

...Да оказывается и у нас падали:

Вдруг со спокойного летнего неба рёв со свистом и содрогнулась земля. Ни криков, ни стонов – как будто в большом самолёте никого и не было. Лишь дико, жутким хором, загоготали домашние гуси на озерцах правого берега. А на левом, почти напротив обрывчика, с которого мы часто ныряли, прямо из луга нелепо торчал большой хвост самолёта. Перед ним взметнулся огонь, как будто из-под земли, в которую вдавился рассыпавшийся корпус, и сочная зелень вокруг стала быстро чернеть. Души внезапных пришельцев, должно быть, успели мягко спружинить о траву ещё до вспышки и вновь вознеслись в синеву.

Я видел начало этой беды. Мне было десять лет. Вдруг с сильным рёвом пронёсся большой самолёт. Тогда аэропорт был рядом и самолёт над городом не диво, но только не такой. Обычно прожужжит букашкой в далёком небе, у облаков, и всё. А этот шёл гораздо ниже, казался очень крупным и аж нутро от гула задрожало. Нас с другом что-то просверлило неясным беспокойством. Вот скрылся в сторону реки, но через несколько минут опять тревожный рокот и ещё ниже, зловеще сверкая крыльями, несётся этот самолётище. Что это? Явление всё повторялось, будоража сердца мальчишек. Уж не война ли снова? Я вспомнил рассказы матери про первые немецкие налёты на Воронеж. Тогда моя бабушка, увидев прямо над Утюжком самолёт с крестом, решила, что это санитарный, а из него – пулемётная очередь...

И вдруг, на пятом или седьмом круге, у самолёта отрывается крыло! Рёв мотора переходит в страшный вой, громадина беспомощно заваливается набок и неуклюже падает... А крыло завертелось как семечко клёна и стало плавно снижаться, оставляя чёрный дымовой шлейф. Оно упало в Коровий лог – большой овраг между стадионом "Динамо" и Берёзовой рощей. Мы бросились туда. Откуда сразу столько собралось людей? Из лога могучим столбом валил чёрный дым, а с ним струился дух большой беды.

6 августа 1955 года в Воронеже разбился самолёт Ил-14, перевозивший делегацию норвежских женщин из Сталинграда в Москву. Пилот, почувствовав неладное с машиной, запросил посадку, но её не разрешали. Только что прошёл дождь и грунтовая полоса тогдашнего аэродрома не позволяла принять самолёт. А на бетонную полосу авиазавода сажать не разрешали, возможно, потому, что там увидели бы иностранцы секретные бомбардировщики Ту-16. Самолёт кружил и кружил из последних сил, выбирая путь над парком и рекой, каждый раз с надеждой подходя к аэродрому.

Потеряв крыло, машина чертомётом рухнула почти что прямо в реку, чуть-чуть её перелетела у крутого колена, которое называли Собачкой. Там часто тонули, но почему-то там так и хотелось понырять. По воде у обрыва всегда гуляла и нервно подёргивалась небольшая вороночка, поджидала кого-нибудь. Бескрылый самолёт как раз туда рванулся, как будто и его с небес воронка зазывала, по хищному учуяв невиданную жертву, свой звёздный час. Это гиблое место потом само утонуло в Воронежском море.

Хоть и дождик прошёл, в летний день на реке многолюдно, в основном на правом берегу. Видно ли было оттуда, как крыло отлетело? Нет, наверно, – гряда крутых холмов скорее всего это скрыла, но падение видели многие. На левобережных озёрах, у старой Чернавской дамбы, шли соревнования по судомодельному спорту. Не до неба участникам было, но рёв самолёта внезапно заглушил стрекотанье их моторчиков и с ужасом увидели ребята, как вырвалась огненная струя из крыла и оно отделилось. Побросав любимые модели, пацаны кинулись на помощь. Казалось, он рухнул рядом, а пробежать пришлось почти два километра. Эти судомодельщики и были там первыми. Затем примчались пацаны со стороны Отрожки. Но помогать было некому – роковое и безжалостное единение Воздуха, Земли и Огня уже расправилось с жизнями, Воде ещё предстояло вмешаться. Мёртвое пепелище дымилось, валялись обломки разных приборов, а босые ноги наступали на чёрные, обуглившиеся куски чего-то мягкого... По правому берегу с воем сирены уже металась первая пожарная машина, но пожарные, поняв ошибку, рванули к Чернавскому мосту. Вот уж и на этом берегу орут, приближаясь, тревожные сирены. А луг со всех сторон стал быстро наполняться любопытными. Почти все очевидцы вспоминают как будто растущую из-под обожжённой земли тоненькую детскую ручонку с зажатой яркой сумочкой. Пожарные огонь добили быстро и струями стали отгонять собравшихся. То же делали уже и на правом берегу – там воду качали прямо из реки и теснили сильно напирающую толпу, не давая приближаться к обрыву Собачки. Всего больнее сознавать, что всё же было поначалу и мародёрство – часы, кошельки... Затем прибыли военные.

А души тех пришельцев уж были далеко. Они, наверно, сделали ещё прощальный круг над роковой Собачкой и легко понеслись в вышине, спеша, очень спеша, обжечь родные сердца непонятной тревогой. Большинство взяло курс на Норвегию; им вдогонку полетел в Осло телефонный звонок норвежского посла со страшным, не дающим никакой надежды, сообщением.

У нас тогда про катастрофы не писали, но здесь особый случай и газеты выдавили из себя информацию. И в "Правде", и в "Известиях", и в воронежской "Коммуне" появились малюсенькие, не более спичечного коробка, сообщения ТАСС. Я долго вырезки хранил. В "Правде" указывали, что самолёт разбился в двенадцати километрах от Воронежа, вроде как не дотянул...

Теперешний посол Норвегии в Москве тогда был маленьким мальчуганом, настолько маленьким, что мать не взяла его с собой в ту заманчивую поездку в Москву и к тёплому Чёрному морю. А может, что-то подсказало ей не брать. Уже послом он приезжал в Воронеж, хотел взглянуть на роковое место, но показать ему могли лишь только гладь спокойного Воронежского моря. И далёкая белая чайка над самой водой ласково помахала ему крыльями.

Да, действительно, и у нас падали... Это случилось когда деревья были большими, а я был совсем маленьким. Мне было полтора года всего. В ту ночь, (около часа ночи), в момент падения самолета, мама меня кормила. Как рассказывала мама, сначала был очень громкий продолжительный гул, а потом сильный удар - "стёкла затряслись" и тишина... Дом наш находится километрах в 2 от места падения.
Много людей проснулось, но никто и не предполагал, что произошло. Правда было и много свидетелей крушения. Самолет упал в 200 м от ул. Полевая (правее, а не левее как в статье - исходя из маршрута Москва-Ереван) и не далеко от Молокозавода. Первые, кто попал на место трагедии были местные жители и работники завода. Как рассказывал мне знакомый моего отца (отец работал на молокозаводе): "Работал в ночь (компрессорщиком), вышел покурить на улицу и тут гул, сильнейший хлопок на поле. Я чуть не обделался. И тишина. Показалось прямо совсем рядом. Оделся, пошел посмотреть, что там.  Добрел по снегу до места. Воронка, развороченная земля, обломки метала. Но самое страшное - сильный запах керосина и сильный запах крови и тепло от воронки как от парного мяса. Тут такой страх охватил! Я и бегом оттуда."
Были и другие свидетели, в том числе и мой тесть (он работал в милиции). А к утру знали уже все что произошло.
Утром было выставлено оцепление.
По слухам, деньги (наверно из багажного отделения , говорят хвост самолета при ударе отлетел метров на 100) в большом количестве летали по полю. Солдаты из оцепления быстро освободили местные магазины от алкогольной продукции и брали прежде всего самую дорогую, ну там коньяк и т.п., и это правда. И еще говорят, что некоторые местные жители, первыми попавшие к месту катастрофы, через какое-то время купили "Москвичи", при этом они до этого "особым" богатством не блистали, жили бедненько. И по тем же слухам они, принявшие этот грех, долго после этого не прожили. Может и правда это слухи, но очень уж они упорно ходят.
Выгребали останки тел и самолета экскаватором. Куски тел "направо" метал "налево". Останки упаковывали в большие пакеты.
Экскаватор выгребал месиво из метала, земли, пропитанной кровью и кусков человеческих тел. Опять же по рассказам свидетелей, ковш экскаватора никак не мог подцепить половину тела женщины, верхнюю часть, без руки. Поднимал из ямы, а она падала обратно, и только после нескольких попыток ее подняли...
Потом все это погрузили на военные машины и они большой колоной ушли в сторону Воронежа.
Поле продолжали распахивать и далее. На месте катастрофы осталась полузасыпанная яма. Кто-то после посадил березки и тополя. Они растут и посейчас.

В 90 годах это поле отдали под застройку. В 96 году взяли участок под строительство и мы, метрах в 150 от места катастрофы. Так вот в первый же год разработки огорода я набрал два мешка частей от самолета - куски дюралевой обшивки с уголками и заклепками, какие-то мятые приборы, тумблера, куски экранированных кабелей, просто куски дюрали, что-то типа кожзаменителя и т.п. Оставил эти мешки на стройке и их у меня уперли - это ж 90 гг., цветмет. В это время был свидетелем раскопок на месте падения. Копали ребятишки лет 12-13. Был на стройке, копают день, неделю, две, заинтересовался, подошел. Они немного перепугались, но быстро разговорились. Спрашиваю "Много нарыли?"- показывают мешка три дюрали, и говорят и так каждый день. Спросил, нашли что-нибудь ценное - переглянулись и показали печатку, по всему виду золотую, сказали нашли сегодня. Мне, что-бы не доставал, предложили наручные часы, простые, разбитые. Спросил про кости, ну типа не боитесь? Отвели в сторонку и показали яму, глубиной с метр, полную костей, обрывков материи (видел мужскую рубашку, кусок платья) и разорваной обуви. Они в эту яму все складывают. Один из мальчишек достал из ямы кисть руки, по размеру женская. Они как ее нашли так и связали проволокой каждую фалангу, КАК ОНИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ...

Чуть попозже на месте катастрофы был открыт мемориал с именами всех погибших. Тополя и березки так и растут...

Двор этого же дома

Вместо предисловия.

Это небольшое исследование, было проведено мною в конце девяностых - начале двухтысячных годов. История древнего Воронежа всегда интересовала меня, но именно в тот период времени, как мне кажется, удалось зацепиться за тоненькую ниточку истинного познания. Работа заняла почти два года, за которые мне удалось изучить фактически все, находящиеся в открытом доступе источники информации, собрать воедино факты и косвенные указания на скрытую от поверхностного взгляда тайну. Да, именно тайну, потому как за время работы над этим исследованием, у меня сложилось устойчивое убеждение, что история Воронежа является намеренно скрытым ключом к пониманию нашей древней истории, истории не только моего родного города, но и моего русского народа.
С момента создания первоначальной рукописи этого исследования прошло уже более двенадцати лет и только сейчас, по прошествии времени, я решил для себя, что очевидно пришло время, спокойный разум позволит мне воссоздать картину увиденного без излишнего эмоционального надрыва, присущего почти любой юношеской натуре.

                                                                                                          2 февраля 2014 года.

Часть первая.

Сторонником того, что летописные источники в 1177 году упоминают так называемый Воронеж Черниговский (современный поселок в Сумской области Украины), я никогда не был. Ни то чтобы я не рассматривал эту версию, нет. Просто с самого начала своей работы я обладал документом, дающим довольно трезвую и однозначно отрицательную оценку этой теории. К этому документу мы еще вернемся, потому как он дает оценку не только ситуации сложившейся в научных кругах относительно интересующего нас вопроса, но и указывает на слабые стороны исследователей им занимавшихся когда-либо. Вся беда подобных исследователей заключалась в том, что они пытались рассматривать локальные исторические события, без оглядки на глобальные политические процессы происходящие в тот период времени на Руси.
Прозвучит довольно забавно, но события произошедшие в 1177 году, и повлекшие за собой бегство Ярополка Ростиславича «в Вороножъ», на мой взгляд, следует рассматривать через призму событий произошедших за десять лет до этого. Во-первых,  это позволит лучше понять и оценить характеры основных действующих лиц княжеского рода: братьев Мстислава и Ярополка Ростиславичей, братьев Михаила и Всеволода Георгиевичей, а так же Глеба Ростиславича Рязанского, - наших основных «фигурантов». Во-вторых, проследить развитие их взаимоотношений, чрезвычайно важных для нашего исследования. В-третьих, это отступление поможет вам понять логическую цепь моего повествования.
Начать следует с кончины Великого Князя Киевского Ростислава, сына Мстислава Великого. На киевский престол восходит его племянник Мстислав Изяславич. События эти летопись относит к 1167 году.
По сути дела, Мстислав Изяславич оказался последним киевским князем, при котором этот славный город носил статус столичного, а южнорусские княжества являлись ядром, центром политической и экономической власти на Руси. Замечу попутно, что одной из составляющих этого «южного» ядра было и Черниговское княжество.
Княжение Мстислава оказалось недолгим. Обусловлено это было не столько ущемленным самолюбием его двоюродных братьев Ростиславичей и прочих претендентов на киевский престол, сколько страстным неуемным желанием Владимирского князя Андрея Георгиевича, больше известного истории как Андрей Боголюбский, утвердить центром Руси Владимирское княжение.
Всё это приводит к тому, что 1169 году, Киев осаждён и разграблен коалицией, возглавляемой Андреем Боголюбским. Город, долгое время являющийся политическим центром Руси, навсегда утрачивает свой первостепенный статус, а южнорусские княжества свою самостоятельность, попадая в зависимость от северо-восточных соседей. Лишь Черниговское и Галицкое княжества, а так же Новгород сохраняют свой суверенитет.
Андрей сажает на киевский стол своего брата Глеба, по сути собственного ставленника.
Какую же роль в этих событиях играют наши герои?
Помимо самого Андрея Боголюбского, к разорению Киева приложили руки следующие князья: «…Глеб Переяславский, роман Смоленский, Давил Вышегородский, Рюрик Овручский, Мстислав (четвёртый сын сын умершего Великого Князя Ростислава Мстиславича – (Мстислав Храбрый, прим. автора), Владимир Андреевич Дорогобужский, Дмитрий и Всеволод Юрьевич (брат Андреев), Мстислав (его племянник), Олег Святославич Северский и брат его Игорь»*
Безусловно участие в этом погроме лишь одного из фигурантов нашего «дела». Это Мстислав Ростиславич. Он указан в списке как «Мстислав (его племянник)». Участие в этой коалиции Всеволода Георгиевича, будущего князя Владимирского известного истории как Всеволод Большое Гнездо, весьма спорно. В основном тексте совей работы «Предания веков», Карамзин пишет: «…в числе коих был и юный Всеволод Георгиевич, приехавший из Царяграда»* Как же видно из приложения 423 к XVII главе второго тома «Истории государства Российского», коим и является приведенный выше список, автор выказывает сомнение по этому поводу: «…Дмитрий или Всеволод Юрьевич (брат Андреев)…»
Стоит отметить, что в родословной таблице основных русских князей Х – середины ХIII вв. (Соловьёв С.М. «Чтения и рассказы по истории России»), среди братьев Андрея Боголюбского, Дмитрий не значится. Следует справедливости ради учесть, что таблица эта далеко не полная, поэтому вопрос об участие в составе «северного воинства» юного Всеволода, решённым считать не следует.
Участие в этом походе Глеба Рязанского и его шурина Ярополка Ростиславича, можно только предполагать исходя из следующего; «…взял дружину у владетелей Рязанского и Муромского, ему покорных (Андрею Боголюбскому, прим. автора)». Прямых указаний на их непосредственное присутствие, ни в летописях, ни в других источниках нет.
Весьма интересна и определяющее показательна роль в данных событиях Михаила Георгиевича, ещё одного нашего персонажа. Будучи родным братом Андрея Боголюбского, он выступает на стороне Великого Князя Мстислава. Далее судбба надолго связывает Михаила с южнорусскими территориями. Летопись упоминает два выступления Михаила и брата его Всеволода на защиту границ киевского княжества против половцев, отмечая попутно их храбрость и бескорыстие. События последнего похода приписываются к 1171 году. Знаменателен этот год и смертью князя киевского Глеба.
Борьба за киевский стол возобновляется с новой силой, Михаил в это время спокойно княжит в Торческе.
Наконец, мельтешение на киевском столе надоедает Великому Князю Владимирскому Андрею Боголюбскому, и он своею волей отдаёт его нашему герою Михаилу. Но Михаил даже не успевает выехать из Торческа. В Киеве, противниками воли великокняжеской, взяты в заложники ещё два наших основных персонажа, брат Михаила и Великого Князя Андрея Всеволод и их же племянник Ярополк. То есть в киевских заложниках оказались те самые дядя и племянник, чьи взаимоотношения, весьма тесно переплетённые ходом истории, переросли в последующем в яростную, беспощадную борьбу, очевидность которой и поможет нашим дальнейшим изысканиям.
Вышеуказанные события помешали Михаилу стать князем киевским, вопрос с заложниками вскоре благополучно разрешился.
Помимо всего прочего, в этом происшествие, мы отчасти можем найти объяснения дальнейшим действиям Святослава Черниговского, активного участника тех событий, очевидно крепко возжелавшего присоединить к своим владениям киевские земли. Князь этот, известный из древних источников более своей хитростью и злословием, чем храбростью, понимал, что преуспеть в своих замыслах он может только при поддержке и полном согласии Великого Князя Владимирского, то есть практически единственной реальной силы в тот период времени. Но Андрей Боголюбский на роль покровителя для Святослава не годился, слишком сильны были противоречия между независимым Черниговским княжеством и великодержавными помыслами Андрея. Святослав, очевидно, это хорошо понимал, но так же хорошо он понимал и то, что Великий Князь не вечен, а прямым законным наследником Владимирского престола был ни кто иной как брат Андрея Боголюбского и один из героев нашего исследования, Михаил.
Дальнейшие события только подтверждают мои предположения, и дают чёткий ответ на вопрос, почему Ярополк Ростиславович не мог бежать после поражения на реке Колокше в пределы Черниговского княжества.
29 июня 1174 года (по Карамзину), убит Великий Князь Андрей Георгиевич Боголюбский. Вече владимирское принимает решение. Его смысл доносить до нас летопись: «Всем известно, каким образом мы лишились Князя, «говорили Бояре на Вече: «Он не оставил детей, кроме сына, княжащаго в Новегороде. Братья Андреевы (Всеволод и Михаил, прим. автора) в южной России. Кого же изберём в Государи? Кто защитит нас от соседственных Князей, Рязанского и Муромского, да не будем жертвою их коварства или силы? Обратимся к зятю Ростислава Гергиевича, Глебу Рязанскому; скажем ему: Бог взял нашего Князя; зовём шурьёв твоих (Ярополка и Мстислава, прим. автора) на престол Андреев…» (Карамзин, т.3 «История государства Российского»).
Сообщение, само по себе состоящее из жутких противоречий, бросающихся в глаза даже с первого прочтения, как нельзя лучше доносит до нас суть сложившейся в то время политической ситуации.
Во-первых, сын Андрея Боголюбского Георгий, действительно находился в тот момент в Новгороде. Но по законам престолонаследования того времени, наследником почившего Великого князя становился не его сын, а старейшина рода. По этому юный Георгий находился в списке претендентов на владимирский престол в числе последних.
Во-вторых, первым в вышеупомянутом списке стоял небезызвестный нам Михаил Георгиевич. Но владимирцы лукавят ссылаясь на его удалённость от престола. Да, Михаил действительно в южной Руси, но как покажут события последующие, там же находятся и все остальные претенденты.
Всё дело не в удалённости Михаила, а в его нескрываемых симпатиях и заслугах именно перед южнорусскими землями. Владимирцы, за годы правления Андрея убедившиеся в выгодах столичного статуса справедливо опасаются, что Михаил придя на великокняжеский престол, ослабит влияние Владимира на юге Руси.
В-третьих, нелепой выглядит ситуация, когда владимирцы опасаясь стать жертвою Рязанского и Муромского князей, сами же обращаются за советом и помощью к Глебу Рязанскому.
Как бы то ни было, но «приглашение» владимирцев, застаёт всех претендентов на великокняжеский престол в Чернигове!
Летопись и другие источники не доносят до нас подробностей того, когда и как возникла договорённость между Святославом Черниговским и Михаилом Георгиевичем о Разделение полномочий», но за то, что такая договорённость имела место быть, говорят все последующие события.
Святослав «ставит» на Михаила. Это тот самый князь, который, став Великим, по разумению Святослава не будет препятствовать последнему в получение Киева. Именно этим объясняется «великодушие» Ярополка, его клятва в преданности Михаилу данная на черниговском княжеском дворе и целование креста из рук епископа черниговского, в подтверждение этой клятвы. Не сделай этого Ярополк в тот момент и ему не покинуть Чернигова до самого восшествия Михаила на Владимирский престол.
Как только претенденты покидают владения черниговского князя, Ярополк преступает не нужную  ему клятву и бежит в Переяславль Залесский, где его уже ждёт войско союзников. Но Михаил первым достигает Владимира и восходит на великокняжеский престол.
Но Ярополк не унывает, с войском подходит к Владимиру и семь недель держит город в осаде. Владимирцы дрогнули: «изнурённые голодом, объявили Князю, чтобы он дал им мир или сам удалился…». «Вы правы, сказал он (Михаил, прим.автора): могу ли желать вашей погибели?» и немедленно выехал в Чернигов!
Таким образом, клятвоотступник и выскочка Ярополк, рушит все планы не только Михаила, но и что показательно, планы Святослава Черниговского. Последний, изначально поддержав Михаила, попадает в недвусмысленную ситуацию, - желая получить Великого Князя друга, он получает Великого Князя врага.
Здесь я позволю себе отступить от повествования событий нам интересных и дополнительно прокомментировать ход моих мыслей.
Отступление первое.
Мои доводы в пользу договорённости между Святославом и Михаилом могут быть встречены  с определенной долей скепсиса потому как не имеют письменного подтверждения. Да, это так, но я попробую обозначить пусть не прямые, а всего лишь косвенные доказательства, в пользу того, что Святослав Черниговский был кровно заинтересован в приходе к власти во Владимире именно Михаила, а в последующем и его брата Всеволода.
Присяга верности Михаилу Георгиевичу, данная Ярополком, Мстиславом и даже Всеволодом на дворе Черниговского князя, - факт не требующий доказательств, так как широко представлен в русском летописании и отчётливо выделен в работах Карамзина.
Сам по себе этот факт указывает на наличие серьёзных противоречий между претендентами на титул владимирского властителя. Но это то, что лежит на поверхности, и это лишь внешняя сторона проблемы. Есть во всей этой поверхностной возне и мощнейшие глубинные течения. Борьба Георгиевичей и Ростислвичей, не обладающих на тот момент серьёзными военными силами и финансовыми возможностями всего лишь поверхностный всплеск. Глубже просматриваются куда более могущественные на тот момент фигуранты, каждый из которых ведёт собственную политическую линию, преследую собственные цели и используя претендентов на престол в своих интересах.
После смерти Андрея Боголюбского, владимирский престол стал ключом к решению собственных проблем для Святослава Черниговского и Глеба Рязанского. Ни один, ни второй не имели на него никакого наследственного права, но каждый из этих князей, рассчитывал посадить на этот престол своего ставленника.
Глебу Рязанскому неограниченный доступ к великому князю сулил богатство и полную независимость его рязанских владений от кого бы то ни было. Чем он и не преминул воспользоваться при недолгом правление своих шурьёв Ярополка и Мстислава во Владимире. Разграбив монастыри и храмы, лишив церковь десятины в княжеских доходах и получив практически полный контроль над северо-восточными княжествами, Глеб достиг желаемого, оправдав самые страшные предположения владимирцев, выраженные в их размышлениях о поиске правителя. Успех Глеба, хоть и временный, обуславливался помимо вышесказанного еще и отсутствием единства и в самой ростово-суздальской земле. Борьба между Ростовом, Суздалью и Владимиром за первостепенство, за столичный статус, с высоты веков может и выглядит смешно, словесные перепалки между жителями городов запечатлила летопись, но в итоге это приводит и тех и других к плачевным последствиям. Ростовцы и суздальцы поддерживают Ярополка, владимирцы Михаила, а в итоге все получают жадного и деспотичного Глеба.
С  мотивацией Глеба Рязанского всё более-менее ясно. Попробуем определить эту мотивацию у Святослава Черниговского. Репутация этого князя, в истории, отнюдь не лучше репутации его оппонента. Но направление вектора его интересов, с географической точки зрения несколько иное. Святослава, прежде всего интересует Киев. Ведь даже после погрома учиненного Андреем Боголюбским, Киев оставался одним из крупнейших экономических и торговых центров Европы. Но при Андрее Боголюбском Киев для Святослава был недосягаем, - почему? Один ответ я дал выше, - явное противоречие между великодержавными устремлениями Андрея и политикой обособления и независимости проводимой Святославом. Но есть и другой ответ, скрытый и практически никем не замеченный, но от этого не менее интересный и важный.
Получая Киев с согласия Михаила Георгиевича, Святослав не только получал во владения богатейший город, но и восстанавливал историческую справедливость, сидевшую занозой в сердце всего его рода и попранную много десятилетий назад Владимиром Мономахом.
Конфликт унёсший несчитанное число человеческих жизней и длившийся несколько десятилетий, конфликт между ольговичами и мономашичами, при переходе Киева Святославу благополучно бы разрешался. Ольговичи в лице Святослава получали Киев и контроль над большей частью южнорусских земель. Мономашичи в лице Михаила, а в дальнейшем и Всеволода, закреплялись в северо-восточных землях, с достаточно молодой, но галопирующими темпами прогрессирующей экономикой и практически неисчерпаемыми ресурсами.
Остаётся удивляться, почему это грандиозное событие прошло практически не замеченным и ни разу не рассматривалось в контексте нашей проблемы. Нам же с вами, оно даёт возможность проникнуться двойственной мотивацией Святослава Черниговского и заслуженно поставить его в один ряд с самыми выдающимися политиками нашей истории.
Из всего вышесказанного мне остаётся констатировать, что целование креста Ярополком в Чернигове, небыло лишь частной инициативой черниговского епископа возжелавшего вдруг выступить в роли миротворца. Действия Ярополка и Мстислава было продиктовано волей человека, во владениях которого они на тот момент находились, а именно Святослава Черниговского.
Чем обусловлен выбор Святослава, почему именно Михаил? Очевидное старшинство Михаила, хоть и играло какую-то роль, но роль далеко не главную, как может показаться при поверхностном взгляде на ситуацию. Логика Святослава убийственно проста. Михаил на тот момент, больше чем кто ни было нуждался в помощи Святослава (Всеволода мы в расчёт не берём, на тот момент он лишь тень старшего брата). У Михаила нет дружины, нет денег чтобы её нанять, нет у него и однозначной поддержки в самом Владимире. Следовательно, протянув ему руку помощи, Святослав мог твёрдо рассчитывать на взаимность в дальнейшем. Как мы скоро узнаем, расчёт Святослава оправдался на все сто процентов.
Ярополк и Мстислав для Святослава вариант неприемлемый. За ними весь политический и военный потенциал их зятя Глеба Рязанского, помимо всего умело играющего на противоречиях во владимирских землях. Ни Ярополк, ни Мстислав в помощи Святослава явно не нуждаются, а это конец честолюбивым замыслам о Киеве, да и очередная победа Рязанцев, ещё недавно черниговских данников, большого восторга у Святослава вызвать не могла. Но при всей расчетливости, Святослав допускает ошибку, чуть было не порушившую его планы. Ярополк, удалившись от Чернигова и почувствовав себя в безопасности нарушает, никчемную в то время, клятву. Целование креста для него лишь повод получить свободу, перспектива горения в аду для него ни что в сравнении с потерей великого княжения. Михаил терпит поражение, но говоря Михаил, мы теперь отчётливо сознаём, что ещё большее поражение терпит Святослав. Его соперничество с Глебом и Ярополком из подковерной стадии переходит к открытому яростному противостоянию, но о том мы узнаем снова вернувшись к нашему повествованию.
И так, Ярополк становится князем Владимирским. Его брат Мстислав князем Ростовским и Суздальским. Ликует и Глеб Рязанский, ведь в уплату за помощь он получает от шурьев богатства и святыни Владимирских, Ростовских и Суздальских храмов. Его влияние на Ярополка и Мстислава практически безгранично.
Бояре, купцы и духовенство владимирские, в ужасе. Их бессовестно грабят. Церкви и монастыри лишились десятины в княжеских доходах установленной при Андрее Боголюбском. Они тайно призывают Михаила из Чернигова.
Михаил выступает в поход на Владимир. Он очень болен, его несут на носилках. Сопровождают его, брат Всеволод и черниговская дружина ведомая сыном Святослава Владимиром. В Москве к ним присоединяется юный Георгий, сын Андрея Боголюбского, после смерти отца лишившийся новгородского княжения.
Ярополк с войском выходит им навстречу. Он толи испугался, толи заблудился, но два воинства расходятся на встречных курсах. Преградить путь Михаилу пытается Мстислав с наскоро собранным суздальским ополчением, но в скоротечной битве он разбит, и Михаил, ведя впереди своего войска пленных Суздальцев входит во Владимир, встреченный духовенством и жителями « с живейшей радостию».
Мстислав бежит к сыну в Новгород, Ярополк к зятю в Рязань. Михаил снова становится Великим Князем и унизив Глеба Рязанского, возвращает награбленное им в храмы владимирские, попутно со святынями вернув церкви все прежние привилегии.
Летописцы, живописуя несомненные достоинства Михаила Георгиевича, единственно упрекают его в невнимание к проблемам княжеств южнорусских. Невнимание это проявляется именно в недолгий периоде его великого княжения и чем оно вызвано, мы с вами теперь прекрасно знаем. За время княжения Михаила, Святослав Черниговский, прибрал к рукам киевское княжество. Михаил в этот процесс не вмешивается.
Но Михаил болен и дни его сочтены. 20 июня 1176 года он умирает. «Владимирцы, ещё не осушив слёз о кончине Государя любимого, собрались пред Златыми вратами и присягнули его брату, Всеволоду Георгиевичу…».
Мстислав Ростиславович, брат Ярополка, бросив новгородское княжение и тайно поддержанный ростовцами, идёт с войском на Владимир. Всеволод пытается унять его переговорами, но Мстислав упорствует, и два войска сходятся на Юрьевском поле. Мстислав разбит, бежит в Новгород, но новгородцы его отвергают. Мстиславу ничего не остаётся, как просить защиты у зятя своего Глеба Рязанского. Ярополк, Мстислав и Глеб собирают войско и выступают в поход на Владимир. Два войска встречаются у реки Колокши.
Что особенно показательно, что просто знаково определяющее, на стороне Всеволода выступает воинство черниговское: «Зимою пришли союзники ко Всеволоду: племянник его, Владимир Глебович, Князь Переяславля, и сыновья Святослава Черниговского (Олег и Владимир Святославичи, прим. автора)». Комментировать действия Святослава Черниговского излишне. Приоритеты его не поменялись, единожды поддержав одного брата, он оказывает всяческое содействие второму.
Выждав, когда лёд на реке окрепнет, соперники начали сражение, последствия которого нам столь интересны, поскольку в связи с ними в сохранившихся списках Русской летописи, впервые упоминается искомый нами, загадочный Вороножъ.
И так. Рязанское войско разбито. Глеб Рязанский с сыновьями и Мстислав, пленены Всеволодом.
Ярополк ударился в бега. Но если вспомнить события последнего десятилетия которые мы с вами рассмотрели выше, становится ясно, что бежать Ярополку особенно некуда. Рассмотрим варианты:
1. В княжестве владимирском ему места не было, и укрыться было негде.
2. Вернутся к сестре, жене Глеба Рязанского в Рязань, возможно путь его в последствии так и пролегал, вот только в Рязани остаться ему не позволили. Слишком прогнозируемы были последующие действия Всеволода, и подвергнуть свой город опасности быть разграбленным рязанцы не позволили.
3. Бежать во владения черниговского князя? Теория Черниговского (Сумского) Воронежа так и утверждает. Но мы не случайно посвятили взаимоотношениям Ярополка и Святослава столько времени. Однозначно нет, слишком часто вставал Ярополк на пути этого сурового князя, явного сторонника Всеволода. Если бы у Ярополка была возможность выбирать, то гораздо безопасней на тот момент ему было отдаться в руки самого Всеволоду, как ни как родной дядя. А вот Святослав при поимке беглеца, мог и переусердствовать, он ведь никогда не отличался особой щепетильность во взаимоотношениях с поверженными, пусть и дальними родственниками.
4. Был ещё вариант. Бежать к тестю Всеславу Васильковичу, князю Витебскому и полоцкому. Но во-первых, путь к нему лежал по вражеской территории, и шансов добраться туда невредимым у Ярополка было немного. Во-вторых, князь Всеслав находился в прямой зависимости от Великого Князя Владимирского (Карамзин, «История государства Российского», примечание 1 к т.3. гл, 1). В-третьих, заложницей в Рязани осталась дочь Всеслава, жена Ярополка. Вариант если и рассматривался Ярополком, то отпал.
5. То, что Всеволод приложит все силы, чтобы изловить главного возмутителя спокойствия и виновника многих бед, Ярополк нисколько не сомневался. Он принимает решение весьма не простое, в какой-то мере для него страшное и унизительное, - Ярополк бежит в Вороножъ. Он знает, что только там Всеволод не решится преследовать беглеца, только там он сможет, не боясь скорой погони переждать какое-то время пока не улягутся страсти. Частично план Ярополка сработал, но только частично. Всеволод оказался куда хитрее. Дальнейшими действиями Великий Князь проявил незаурядное остроумие и смекалку.

Наиболее полно, это происшествие доносит до нас Никоновская летопись:
«Князь велики же Всеволод…в Рязань посла, еще глаголя: «выдайти ми врага моего шурина Глебова, князя Ярополка Ростиславичя; аще ли не сотворите ми тако, иду убо на вас со многими воинствы». Рязанци же реша в себе, глаголющее: «сих ради князей Ростиславичев и нашим князем беда бысть и изгибоша; идем убо в Вороножъ, и имеем его»; отбежа бо князь Ярополк Ростиславич в Вороножъ, и тамо прехожаше от града во град, от многие печали и скорби не ведый себя камо ся дети. И тако шедше в Вороножъ, изымаша его, и ведаша в Володимерь ко князю Всеволоду Юрьевичю; он же повеле взятии его у них, и всажен бысть а прочим». (ПСРЛ, т.10, Москва, 1965, с.5)
Рассмотрим внимательно это сообщение летописи.
В первую очередь нас интересует термин «Вороножъ», его содержание. Какой смысл вкладывает летописец, автор первоисточника вошедшего в свод русской летописи в это слово, относительно чего он его применяет.
Достаточно очевидно, что речь в этом отрывке не идёт о каком-то конкретном городе с названием Вороножъ, - «…отбежа…в Вороножъ, и тамо прехожаше от глрада во град…».
Так же очевидно и то, что речь не идёт о реке Вороножъ. Все авторы это утверждающие не учитывают одного: реки с названием Вороножъ (Воронажъ, Вороняжъ или Воронеж) в описываемый летописью период событий просто не существовало. Все ссылки на «Повесть о разорении Рязани Батыем» и прочие документы достоверно известные в списках XVI-XVII веков, говорят лишь о незнании этими авторами более раннего фактического материала, либо странном нежелание эти материалы использовать. Река носящая сегодня название Воронеж, в период нами рассматриваемый и значительно позже, называлась Вороной, а точнее Великой Вороной.
Очевидно, под термином Вороножъ, летописец понимает некое территориальное образование с таким именем, - Вороножъ. К такому мнению приходят некоторые вдумчивые исследователи данного вопроса, причем некоторые сделали этот вывод давно. Н.П.Барсов в книге «Географический словарь Русской земли» выпущенной ещё в 1865 году пишет: «Воронеж 1177 г. надо понимать в смысле области».
С.Е.Зверев в конце девятнадцатого века утверждал «что Воронеж в течении некоторого времени был центром особого удельного княжества в Рязанской земле»
А.И Попов, известный советский ученый, в своём письме, текст которого будет приведен ниже, пишет: «К тому же, древний Вороножь это огромная лесная область, включавшая в себя и знаменитый Тилеурманский лес (татар. Тиле-урман «дикий лес»), и две реки Вороны, из которых одна носила название Великой (теперешняя р.Воронеж)…».
В.П. Загоровский же, сразу навешивая ярлыки, называет Вороножь «дальней рязанской окраиной» и распологает эту окраину в «районе современного Липецка, по всей вероятности, - на Романовом городище…Город дал имя реке и окрестной территории…В 1177 г. рязанский Воронеж был упомянут в русских летописях» (В.П.Загоровский, «О древнем Воронеже и слове «Воронеж», 1977, с.11, с.30, с.94). Попутно замечу, что придти к такому выводу В.П.Загоровскому не помешал даже список «Рязанских городов», среди которых, как замечает сам автор, Воронежа нет.
Потратив уйму времени и сил на изучение списка источников приведенных профессором Загоровским в его работе, я пришел к неутешительному выводу, - этот список просто балласт. Дальше Н.П.Барсова, а это 1865 год, в вопросе идентификации термина Вороножъ из текста Никоновской летописи никто так и не продвинулся. И это особенно прискорбно ввиду того, что науке давно известны как минимум два древнейших документа, данные которых позволяют твёрдо говорить о существовании территориального образования Вороножъ в рассматриваемый нами период времени. Помимо того, есть ещё один источник, говорящий о том, что в пределах этого территориального образования находился одноименный город. Но об этом ниже.
Вернёмся же к нашему повествованию. Итак, часть исследователей если и считает Вороножъ неким «удельным княжеством», то располагает его в пределах Рязанского, ссылаясь на то, что именно рязанцы знают, где искать Ярополка.
Интересно и показательно, в рассмотренном нами летописном отрывке поведение Всеволода. Он безоговорочноый победитель, в его руках практически вся рязанская правящая верхушка вместе с дружиной, под его знамёнами внушительное войско: владимирцы, суздальцы, ростовцы, черниговцы, переяславцы. Ненависть его окружения и народа к общим врагам настолько сильна, что последних предлагают казнить. Но никто, ни сам Всеволод, ник его союзники не решаются воспользоваться сложившимся положением и под предлогом поимки Ярополка устроить погром в якобы «рязанских пределах».
Может быть Всеволод побоялся оставить Владимир? Так ему незачем было этого делать. В его распоряжение были Владимир Переяславский и черниговские братья Святославичи со своими дружинами. Не следует забывать, что еще совсем недавно Рязань была удельным черниговским княжеством и его обособление воспринималось в Чернигове без особого восторга. Но Всеволод и его дружины не выходят в поход на «рязанские» земли.
Может быть Всеволоду недосуг? Может сердце его смягчилось т Ярополк перестал быть для него злейшим непримиримым врагом? Нет. Утверждать это однозначно помогает эпизод из событий произошедший значительно позже описываемых мною событий. Ненадолго отвлечёмся.
После поимки Ярополка и мнимого ослепления неприкаянных братьев, оба они были отпущены из Владимира. В пути они чудесным образом «прозревают» и весть о такой благодати, вдруг снизошедшей на наших героев, быстро разносится по всей Руси. Впечатление от подобного «чуда» настолько велико, что новгородцы приглашают братьев на княжение. Князем новгородским становится Мстислав, а Ярополк получает в управление Торжок. В апреле 1178 года Мстислав умирает, Ярополк становится князем новгородским. И тут ненависть Всеволода к Ярополку, и мобильность Великого Князя проявляются во всей красе. Всеволод берет в заложники многих купцов новгородских и требует изгнать Ярополка из Новгорода. Новгородцы спешат исполнить волю Всеволода, но Великий Князь с войском уже о Торжка. Он в ярости сжигает город давший приют его врагу, да ещё попутно горит Волок Ламский. Новгородцы обескураженные поведением Всеволода, решают не иметь с ним «никакого дружелюбного сношения». Ненависть и неприязнь какой силы толкают Великого Князя на столь решительные и жестокие меры?
Вернёмся к цитате из Никоновской летописи: «…выдайти ми врага моего шурина Глебова, князя Ярополка Ростиславичя; аще ли не сотворите ми тако, иду убо на вас со многими воинствы».
Вот ещё одна цитата из другого летописного источника (ПСРЛ, т.1, М., 2000, стб.385):»…а по Ярополка посла глаголя: Рязанцемъ вы имеете нашего ворога. Али иду к вамъ. Рязанци же здумаша рекуще. Князь нашь и братья наши погыбли в чюжемъ князи. ехавше в Вороножь яша его сами».
Как видим, решительности в поимке Ярополка Всеволоду не занимать. Он готов не только учинить погром Рязани, но и угрожает расправится с рязанскими князьями. Это отлично видно  из размышлений Рязанцев.
Все без исключения современные исследователи данного вопроса утверждают, что раз уж Вороножь являлся «удельным княжеством» или некой областью в пределах рязанского княжества, кому как не рязанцам поручить поимку Ярополка. Мол, они, лучше ориентируются на территории своих владений. Подобное убеждение отнюдь не лишено логики, но оно основано на недостаточно внимательном изучение текста летописи и отсутствия понимания всех предшествующих этому происшествию событий.
Отнесись исследователи к этому материалу бережнее, они бы увидели в поручение Всеволода и размышлениях рязанцев следующее: рязанцы получают от Всеволода поручение отнюдь не простое; подвигнуть их на его исполнение заставляет угроза великого князя уничтожить Рязань и казнить пленных рязанцев. Именно этого больше всего боялся Ярополк «от многие печали и скорби не ведый себя камо ся дети». Он твёрдо знал, что даже Великий Князь с войском, пусть и многочисленным, не посмеет преследовать его в пределах Вороножа. Но он так же хорошо знал, что как только в дело вступит дипломатия, выдачи ему не миновать. Для жителей Вороножа Ярополк был никем «и тамо прехожаше от града во град», он причина никому не нужных проблем. В Вороноже, Ярополк был инородным «телом».

А чего тут узнавать то?? Место - легкоузнаваемо - если мимо этих домов в детстве побегал - дома те же.. "Этикетки"  на магазинах в шестом - те же.. Фонари... - да они  и в восьмидесятых такие же там были... Деревья только маленькие...

Часть вторая.
Перейдем к рассмотрению летописных известий связанных с трагическими событиями Батыева похода 1236-1238 гг. Обратимся в первую очередь к отрывку летописи наиболее часто привлекавшемуся как сторонниками так и противниками существования древнего Воронежа.
«Того же лета, на зиму приидоша от востокныя страны на Рязанскую землю лесом безбожнии Татарове со царёмъ Батыем, и прешедше сташа первое станом ту Онузе и взяша ю. и пожгоша. И оттоле послаша послы своя жену чародеицу и два мужа с нею ко князем Рязаньским прося у них десятины во всём: во князех и в людех и в конех, десятое в белых, десятое в вороных, десятое в бурых, десятое в рыжих, десятое в пегих, и доспесех. Князи же рязанстии князь велики Юрьи Ингворовичь и брат его Олег Ингворовичь, и муромские и пронские князи отвещаша послом Батыевым, глаголющее: «коли нас не будет, то всё ваше будет» и оттоле пустиша их к Юрью в Володимер…и из Володимеря пустиша их от Нухле в Татары в Вороножь. И тако начаша совокуплятися, и выидоша противу их в Вороножь, хотяху брань с ними сотворити тамо: а к великому князю Юрию Всеволодовичю послаша, зовущее его к себе на помощь противу безбожного царя Батыа; князь велике же Юрьи Всеволодовичъ Володимерский сам не поиде, ни силы своеа не посла, и не послуша молбы рязанских князей, но хоте о себе сам особь сотворити брань
Князи же рязаньские, и муромские и пронстии изшедше противу безбожных, и сотвориша с ними брань, и бысть сеча зла, и одолеша безбожнии измаилтяне, и бежаша князи во грады своя. Татарове же, рассверепевше зело, начаша воевати землю Рязанскую с великою яростию, и грады их разбивающее, и люди секуще и жгущее, и плениша ю и до Проньска. И приидоша окояннии иноплеменницы под стольный их град Рязань, и оступиша град их стольный Рязань месяца декабря в 6 день…»
Данный отрывок представляет собой компиляцию двух летописных сообщений (ПСРЛ, т.1, М.1962, стб. 514 и ПСРЛ, т.10, М. 1965, стб. 105-106). В нём мы наблюдаем неоднократное упоминание: Вороножь. Что же подразумевают под этим термином летописцы? Мнения исследователей в этом вопросе расходятся. Одни утверждают, что речь идет о городе Вороножь. В.П. Загоровский делая упор на «Повесть о разорении Рязани Батыем» видимо предполагал, что речь о реке Воронеж. И.С Абрамов полагал, что летопись повествует о Воронеже Черниговском.
Другие исследователи предпочитают обходиться без конкретики, выражая свои суждения весьма туманно: «…два сохранившихся известия о «Воронеже» домонгольской эпохи говорят оба о том, что какие-то места по Воронежу входили в состав Рязанской земли. Из летописной повести о нашествии Батыя видно, что под «Вороножом» могли разуметься только места, лежавшие в верховьях Воронежа, так как татары пришли «лесом» (Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории древнерусского государства. М., 1951, стр.202)
Как видно из цитаты, А.Н.Насонов находясь под впечатлением от той же «Повести о разорение Рязани Батыем» делает тоже предположение, что и В.П. Загоровский, предполагая какие-то места по Воронежу. В целом логика не совсем понятная, почему именно верховья? В низовьях леса отнюдь не хуже.
Что особенно примечательно, абсолютное большинство исследователей помещают Вороножь, чтобы они под этим термином не подразумевали, в Рязанской земле: «Действительно, в Рязанской земле находился какой-то Воронеж, неоднократно упоминаемый в летописной повести о нашествии Батыя (Новгородская 1 летопись, Воскресенский и Академический списки) Согласно этой повести, «Воронеж» находился на пути из Нузлы (Нузы) к Рязани» (А.Л.Монгайт, «Рязанская земля», М. 1961, стр.144)
Корни подобного убеждения на первый взгляд очевидны. Вспомним летопись: «…приидоша от востокныя страны на Рязанскую землю…» и далее Онуз, Вороножь, Рязань и т.д. Из этого логично предположить, что изначально Батыева рать вторгается в  пределы рязанского княжества и все дальнейшие события разворачиваются именно там. Именно эта точка зрения является сегодня общепризнанной, она лежит в основе всех фундаментальных исследований посвященных началу монголо-татарского нашествия на Русь.
Попробуем иначе посмотреть на эту проблему. Прежде всего, утверждать, что в рассматриваемом нами летописном фрагменте под словом Вороножь подразумевается город с таким названием, по меньшей мере не очень верно. Предвижу критику со стороны сторонников этого убеждения, но давайте будем объективны. Прямых указаний в летописи на это нет. Исключив из возможных вариантов реку (абсурдность этого убеждения мы уже рассматривали) можно придти к заключению: под термином Вороножь летописец понимает либо город, либо некое территориальное образование. Существование последнего мы осторожно можем предположить из предыдущего летописного отрывка о событиях 1177 года, где сбежавший в Вороножь князь Ярополк переходит из града во град скрываясь от гнева победителя.
Могла ли в тот период времени существовать некая территория под названием Вороножь о которой доподлинно мало что известно, как факт её существования при условии, что так оно и было мог быть сокрыт от истории и историков? Казалось бы, это невозможно, но давайте попробуем в этом вопросе аккуратно разобраться.
1.    Принадлежность некой области, города и допустим, даже реки Вороножь Рязанским землям следует из летописной фразы: «…приидоша от востокныя страны на Рязанскую землю…», но далеко не все списки русской летописи используют туже терминологию, существует довольно много списков в которых вместо «на Рязанскую землю» вписано «на Русскую землю». Помимо этого, следует ли рассматривать фразу «приидоша..на Рязанскую землю…» буквально географически. Ведь понятно, что в событиях последующих рязанские земли пострадали одними из первых, и составители летописных списков знали об этом как о факте свершившемся.
2.    Батый пришел «…на Русскую землю со множеством вой татарскыми, и ста не реке на Воронеже, близ Резанскиа земли…» (Воинские повести древней Руси, М.-Л., 1949, стр.9)
Итак, перед нами фрагмент небезызвестной «Повести о разорении Рязани Батыем», фрагмент надо сказать изрядно «заезженный». Исследователи неоднократно привлекали его, каждый в своих интересах. Рассматривал эту цитату и В.П. Загоровский, именно она легла в основу его утверждения, что речь в летописном фрагменте нами рассматриваемом идет о реке Воронеж.
Рассмотрим этот отрывок более тщательно. Прежде всего нас заинтересует фраза «…близ Резанскиа земли…». Что мы видим? Видим же мы подтверждение нашего осторожного предположения, - Батый с войском изначально не вторгается в пределы Рязанского княжества, а располагается вблизи Рязанских земель. Где конкретно?, - «…на реке на Воронеже». Но река Воронеж имеет большую протяженность. «Повесть…» более точных координат стоянки войск Батыя не дает, зато их дает летопись. Мы ведь знаем: «…и пришедшее сташа первое станом ту Онузе и взяша ю и пожгоша…». Стоит особенно подчеркнуть, летопись очень хорошо знает где именно остановились войска Батыя, это место выделено особенно четко «..сташа первое станом…» Где именно располагалась столь загадочная Онуза мы определяем из дальнейшего текста: «и оттоле послаша послы своя…», послы отправляются к рязанским князьям, те в свою очередь отправляют их дальше: «…и оттоле пустиша их к Юрью в Володимер…». Из Владимира послы возвращаются туда же откуда начали свою посольскую миссию: «…и из Володимеря пустиша их…в Татары в Вороножь» Круг замкнулся.
Давайте попробуем резюмировать. Итак, Батый с войском изначально становится станом у некой Онузы. Онуза, а точнее Онуз, - город, потому что Батый взял его и сжег. Онуз расположен вблизи реки Воронеж (Вороны) в Вороноже. Под Вороножем видимо следует понимать некую обособленную территорию, и что самое важное, всё вышеназванное находится за пределами Рязанского княжества, - «…близ Резанскиа земли».
Для того, чтобы еще более прояснить ситуацию, а заодно закрепить наши осторожные предположения рассмотрим следующий фрагмент.

3.    Фрагмент предлагаемый к рассмотрению, как и предыдущий хорошо известен исследователям. Это записка венгерского монаха Юлиана, побывавшего на Руси в рассматриваемый нами период времени. Попробуем найти в этом документе то, что не удалось нашим предшественникам. «По словам Юлиана, монгольское войско, идущее «в страны запада», разделилось на несколько частей. «Одна часть у реки Этиль (Волги) на границах Руси с восточной стороны поступила к Суздалю. Другая часть в южном направление уже нападала на границы Рязани, другого русского княжества. Третья часть остановилась против реки Дона близ замка Воронеж, тоже княжества русских. Они, как передавали нам словесно сами русские, венгры и булгары, бежавшие перед ними, ждут чтобы земля, реки и болота с наступлением ближайшей зимы замерзли, после чего множеству татар легко будет разграбить всю Русь, всю страну русских…» (Каргалов В.В. «Монголо-татарское нашествие на Русь», М. 1965, стр. 5).
Сразу же следует заметить, Л. Бендефи, С.А.Аннинский и В.В. Каргалов, замок близ которого остановились татары выйдя к Дону называют Воронеж. Из чего следует это заключение авторы не поясняют. В оригинальном же тексте замок Юлиана в одном случае назван Ovcheruch, в другом Orgenhusin. В.П. Загоровский справедливо указывал на подобное несоответствие: «Однако слова Ovcheruch (Овхерух) и Orgenhusin (Оргенхузин или Оргенузин) весьма далеки по звучанию от слова «Воронеж». Зато Orgenhusin очень похоже на летописную Онузу, где по словам русских летописцев, останавливался в 1237 г. Батый»
Замечание Владимира Павловича вполне логично и нам остается с ним согласиться. Прозорливости остальных перечисленных авторов мы воздадим должное позже.
Что же еще интересного несет нам записка Юлиана? Как видно из текста, Юлиан не был в числе непосредственных участников тех событий, его сообщение записано со слов беженцев. Интересно известие о разделение монгольского войска на три части. Древнерусские источники об этом ничего не сообщают.
Юлиан утверждает, что первая часть монгольского войска «с восточной стороны поступила к Суздалю». Из летописей же нам известно, что Суздаль был взят уже после того как пали Рязань, Коломна, Москва и войска Батыя подошли к Владимиру. Видимо именно здесь монгольское войско разделилось. Видимо Юлиан повествует о событиях уже свершившихся. Но особенно интересны нам в записках Юлиана два сообщения. Во-первых, он сообщает, что войско Батыя остановилось против реки Дон, близ некоего замка Оргенхузин или Оргенузин, весьма созвучного летописной Онузе. Во-вторых, Юлиан очень четко разграничивает Суздаль – Рязань, другое русское княжество и замок Оргенузин «тоже княжества русских».
Что же мы видим? Юлиан помещает загадочный замок Оргенузин в пределы какого-то княжества русских, при этом давая достаточно точный географический ориентир, река Дон, так же следует особенно подчеркнуть и чёткий исторический ориентир, - место стоянки монгольского войска!
Справедливости ради следует помнить, что записи об интересующих нас событиях сделаны со слов очевидцев. Как мы уже отметили, сведения приведенные венгерским монахом несколько противоречат древнерусским документам и в ряде моментов вызывают сомнения. Но всё-таки стараясь максимально соблюсти объективность, попробуем дополнить сведениями Юлиана уже имеющиеся у нас данные.
Итак, как уже было отмечено, юлиановский замок Оргенузин созвучен летописной Онузе. Позволим себе некоторую вольность и предположим, что речь идёт об одном и том же, опорой нам в этом может служить имеющийся в обеих случаях факт стоянки монгольского войска в районе этого города-замка. Может ли отсюда следовать логический вывод, - некий город Онуз(а) располагался в пределах «княжества русских» Вороножь «близ Резанскиа земли» на реке Ворона (Воронеж) недалеко от места её впадения в Дон? Считаю, что моё рассуждение логично хотя и основано на незначительном комплексе косвенных указаний самых различных и разрозненных источников. Опять же предвижу возражения, что вся сложенная мною «конструкция» слишком легковесна, но я попробую добавить ей прочности прибегнув к документу ранее не привлекавшемуся к решению нашего вопроса, - вопроса о древности Воронежа и его роли во всей древней Русской истории.

4.    В московском пожаре 1812 года, вместе с оригиналом «Слова о полку Игореве» погибло еще множество древнерусских документов. Многие из них не дошли до нас даже в копиях, информация в них содержавшаяся к глубокому сожалению навсегда утрачена. Среди этих документов был так называемый «Русский Временник». Н.М.Карамзин использовал этот документ при написании своей «Истории..», его работа сохранила для нас некоторые, незначительные по объему отрывки этого источника. Вот что написал сам Карамзин в своих примечаниях относительно Русского Временника: «Вообще повесть сия основана, кажется, на одном предании: хотя не достоверна, однакожь достойна замечания. Я имею подлинник Русского Временника или Костромской летописи: он писан (кроме новейших прибавлений) в 17 веке, и принадлежит графу А.И Мусину-Пушкину»
Русский Временник содержал в себе некоторую информацию отсутствующую в других древнерусских документах. В частности, он содержал подробную информацию о первой битве между русскими князьями и войском Батыя.
По Никоновской летописи мы помним: «…И тако начаша совокуплятися, и выидоша противу их в Вороножь, хотяху брань с ними сотворити тамо…и бысть сеча зла, и одолели безбожнии измаилтяне, и бежаша князи во грады своя».
Карамзин, желая дополнить картину этого сражения, и стремясь лишь показать соотношение сил противников, приводит цитату из Русского Временника. Хочу особенно подчеркнуть, Карамзин передает эту информацию не в собственной интерпретации, а цитирует документ. Вот что он пишет: «В описании битвы (о коей упоминает и Никон.Лет.) сказано: «Яко единому Рязанцу битися со стом Татаринов…И Местныя Воеводы и вси удальцы Рязанские вси купно умроша…»
Не правда ли чудесно? Маленький фрагмент давно утраченного документа случайно дошедший до нас благодаря труду Н.М.Карамзина!
Думаю что столь чёткое разделение автором Временника Местных Воевод (а битва происходит в Вороноже) и Удальцов Рязанских, является еще одним подтверждением правильности нашего осторожного предположения о том, что некое территориальное образование Вороножь имело место быть.
Заканчивая рассмотрение сражения, в котором как мы теперь знаем принимали участие не только рязанские, муромские и пронские дружины, но и Местныя вороножское воинство, посчитаю не лишним напомнить еще один интересный факт. В 1794 году, А.И Мусин-Пушкин издал в Санкт-Петербурге «Историческое исследование о местоположение древнероссийского Тьмутараканского княжения». На странице 124 этой работы помещен «Чертеж, изображающий древнюю Россию до нашествия татар». В 1988 году в воронежской газете «Коммуна», в статье В.Душутина и О.Застрожного «Сколько же лет Воронежу» был напечатан фрагмент этого чертежа (мне самому удалось видеть кальку этой карты в архиве Душутина В.Н.).
А.И Мусин-Пушкин в своем чертеже показал место интересующего нас сражения. Он обозначил его двумя перекрещивающимися саблями и снабдил поясняющей надписью «1237» - год сражения.Расположил он это место несколько южнее современного Воронежа. Есть на этом чертеже и сам Воронеж, если вспомнить как называется чертеж становится ясно, что А.И Мусин-Пушкин предполагал существование города Воронеж ещё «до нашествия татар». Стоит правда заметить, что во времена написания той работы, древность Воронежа ни у кого сомнений даже не вызывала. Есть еще одна интересная деталь, на этом чертеже автором показаны две реки Вороны, на одной из которых, современной Воронеж А.И Мусин-Пушкин и помещает город Воронеж.
Как я уже заметил, в момент написания «Исторического исследования…» древность Воронежа ни у кого сомнений не вызывала, видимо это и помешало А.И Мусину-Пушкину сделать хоть какие-то комментарии к этому чертежу по интересующему нас вопросу. Ввиду этого, чтобы оставаться максимально объективным, следует признать, что этот позднейший документ как отдельно взятый факт доказательства древности Воронежа рассматриваться не должен, еще один косвенный фрагмент в нашу копилку.
Нам надлежит последовательно искать опору наших логических построений исключительно в древнейших документах. Поистине неисчерпаемым кладезем информации была и остается Русская Летопись. Да, зачастую содержание её не полно, нередко в древних текстах присутствуют поздние правки, что хотели древние корректоры скрыть от грядущих поколений? Почему главы Батыева похода в большинстве списков Летописи жестко правились (об этом говорят многочисленные примечания современных издателей летописных сборников)?
Ради интереса придите в читальный зал Никитинской библиотеки. Возьмите несколько разных летописных списков, положите рядом и сравните фрагмент начинающийся словами: «Того же лета, на зиму…» и заканчивающийся «…потом поидоша на Коломну…» Никоновская летопись наиболее полно и подробно сообщает нам о тех событиях, есть в ней и Онуз, и Вороножь, и сражение рязанцев с татарами.
Посмотрите летопись по академическому списку (ПСРЛ, т.1, 1962г., стб.514-515), есть Онуза, есть Вороножь, но уже не найдете упоминания о битве, при этом полное ощущение разорванности текста, смысловые нестыковки предложений. Информация о сражение грубо вытравлена. Зачем?
Ещё меньше информации в Лаврентьевской летописи (ПСРЛ, т.1, 2000г., стб. 460). Здесь нет уже Онузы, Вороножа. Отсутствует огромный кусок изначального текста. А ведь все три изложенных к рассмотрению варианта начинаются и заканчиваются в исследуемом месте слово в слово и явно прослеживается единый первоначальный источник всех трех списков.
Почему информации о древнем Вороноже в летописи так мало? Почему Русская летопись так явно правлена, особенно в части Батыева похода? Почему в ней извращена история взятия Владимира и запутаны истинные даты гибели Юрия Всеволодовича, великого князя Владимирского? Этих «почему» много, гораздо больше, чем ответов на них. Увы.

5.    Где же сокрыта тайна древнего Вороножа? А в имени его. Большинство летописных отрывков связанных с приходом Батыя на Русь не косвенно, а явно указывают нам на существование этого древнего города, на существование в непосредственной близости от современного города Воронеж, на реке Великой Вороне (Воронеж) вблизи её впадения в реку Дон. Это первый город взятый и сожженный Батыем по пришествие на Русь, и почему именно он стал первым полностью уничтоженным и потом не восстановленным в отличие от прочих Русских городов (многие из которых и не горели вовсе), нам ещё предстоит разобраться.
      Город этот в летописи указан как Онуза или если быть буквально точным, - ОНУЗ.
Неожиданное открытие, абсолютно случайно, было сделано мною в начале нулевых годов, когда так же случайно мне в руки попала книга Г.С.Гриневич «Праславянская письменность, результаты дешифровки». Книга к моему исследованию никакого отношения вроде бы и не имела, довольно большой объем, автор утверждал в своем труде, что наши предки имели письменность задолго до общепризнанных трудов Кирилла и Мефодия. Письменность настолько древнюю, что это утверждение полностью переворачивало представление читателя о культуре и истории, нас с вами, - славян. В академических кругах, насколько мне известно, книга эта большого восторга не вызвала, слишком всё оказалось «просто», настолько просто, что даже мне не специалисту удалось самостоятельно дешифровать несколько рунических надписей на славянской керамике, ранее не идентифицированных, или идентифицируемых тогда как тюркские письмена. Письменность черт и резов, как называет её автор, представляет из себя так называемое слоговое письмо, когда одному письменному знаку (резу) соответствует один слог разговорной речи. Не буду вдаваться в подробности, книга эта есть в открытом доступе в интернете, кому интересно прочтите, рекомендую.
Так вот, мои «упражнения» однажды, как уже написал совершенно случайно, привели к тому, что я используя таблицу черт и резов написал слово Вороножь. Компьютерный шрифт не позволяет точно перенести сюда надпись которая получилась в итоге, но двусмысленных толкований быть не могло и не может, - слово, которое получилось в итоге чётко и однозначно читается как, - ОНУЗ, - послогово выглядит это так: О/Во/Н/ро/У/но/З/жь.
Скомпилировал картинку из таблички Гриневича, читать сверху вниз:

Вот вам и Русская Летопись, а сколько тайн в ней сокрыто ещё, несмотря на все ухищрения её древних редакторов и корректоров!

Продолжение следует…

Продолжение:

Но ни командир немецкой группы, ни его солдаты не догадывались тогда о скрытой значимости этого события. Они не знали, что, выйдя к железной дороге и авиазаводу, они оказались у объектов, намеченных к разрушению самим Гитлером, и были в буквальном смысле слова близки к выполнению его личных пожеланий! Вряд ли знал об этом и сам командир 24 тд генерал фон Хауэншильд, которому, несомненно, сразу же сообщили о радиограмме командира передового отряда из захваченной части воронежского левобережья. (Впрочем, командиру 24 тд было тогда явно не до этого: части дивизии с боями всё дальше втягивались в городские кварталы Воронежа, и внимание немецкого генерала было главным образом сосредоточено на захвате центральной части города.)

Об особом внимании Гитлера к району воронежского левобережья, в который вышел после полудня 6 июля передовой отряд 24 немецкой тд, написал в своём военном дневнике главнокомандующий немецкой группой армий «Юг» фельдмаршал фон Бок. 3 июля 1942 года он был вызван на оперативное совещание в Полтаву, куда рано утром прилетел из восточной Пруссии Гитлер и начальник генерального штаба Гальдер. На этом совещании в числе других был поднят и вопрос о том, что делать с Воронежом. Гитлер лично подтвердил фон Боку неожиданное для того решение более не считать задачу захвата Воронежа приоритетной и вместо этого быстрее разворачивать подвижные части 4 танковой армии на юг для стремительного наступления вдоль Дона. Как пишет фон Бок, фюрер был « в особенно дружелюбном и приветливом настроении. Он подтвердил то, что Гальдер сказал мне вчера и дал мне свободу действий не следовать первоначальной цели овладеть Воронежом, если для захвата города придётся вести тяжёлые бои. Всё, что для него важно, это то, чтобы большой авиационный завод и, если возможно, железнодорожные сооружения были бы непригодны к использованию <русскими>.»

Нет сомнения, что после возвращения из Полтавы фон Бок довёл полученную им информацию до командующего 4 ТА Гота, правда, остаётся неясным, сослался ли он при этом на разговор с Гитлером. После этого Гот передал услышанные им от фон Бока пожелания командиру подчинённого ему 48 танкового корпуса, а тот сообщил об этом и в штаб 24 тд Но неопределённость ситуации была в том, что соображения Гитлера, высказанные им фон Боку в Полтаве, не были оформлены в виде приказа и потому так и остались всего лишь устными пожеланиями «вождя». Каких-либо следов этих пожеланий в сохранившихся трофейных немецких документах обнаружить не удалось. Очевидно не получив официального приказа, фон Бок отнёсся к пожеланиям фюрера соответственно - «по возможности». Поэтому специальная задача по разрушению авиазавода и железнодорожных сооружений перед командующим 4 ТА Готом не была поставлена.

Решение же командира 24 тд выделить специальную боевую группу для захвата Вогресовского моста было, прежде всего, вызвано соображениями тактического характера и стремлением максимально использовать удачно складывавшуюся обстановку и выгодность момента, когда противник был (по его мнению) деморализован, а собственные части демонстрировали исключительный наступательный порыв и отменный боевой дух. В такой ситуации можно было рассчитывать на успех самых рискованных предприятий и этот расчёт противника в случае с вогресовским мостом, увы, оправдался. Захват моста давал противнику широкие возможности для продолжения активных действий и с этой точки зрения был, несомненно, выгоден и закономерен. К тому же, в ходе стремительного наступления войска всегда должны стремиться захватить мосты через реку и образовать плацдарм, если для этого есть хоть малейшая возможность. Это – один из основных тактических принципов наступательных операций.

Вместе с тем, в свете произошедших событий можно утверждать, что командование 24 тд стремилось захватить «южный» мост не только поэтому. Захват этого моста позволял противнику быстро перебросить на левый берег танки и бронетранспортёры и попытаться силами небольшой подвижной боевой группы достичь железнодорожной магистрали на Лиски и разрушить её. Близость железной дороги к реке вполне позволяла сделать это, ведь от вогресовского моста до станции Придача было всего около 2 километров. Поэтому в случае успешного захвата моста и отсутствия на левом берегу Воронежа значительных сил русских, подвижный разведотряд вполне мог успеть достичь железной дороги, взорвать её и вернуться к основным силам дивизии до подхода сюда крупных частей Красной армии. К сожалению, этот замысел врагу полностью удался.

О стремлении противника разрушить магистральный участок железной дороги на Лиски можно судить и по другому эпизоду боёв 24 тд После выхода к Дону 4 июля частям дивизии с ходу удалось захватить плацдарм на его восточном берегу в районе Рудкино. Но прорваться далее на восток, избегая при этом тяжёлых боёв (что было непременным условием командования дивизии, вызванным нехваткой сил и стремлением избежать лишних потерь!) мотоциклетному батальону 24 тд не удалось. Противник честно признавал: «Атака, предпринятая из плацдарма РУДКИНО, натолкнулась на присутствие крупных сил противника, так что запланированное наступление в направлении восточной окраины ВОРОНЕЖА по восточному берегу ДОНА и в направлении реки ВОРОНЕЖ, а также подрыв важных железнодорожных участков оказались невозможными.»

К слову сказать, от захваченного на восточном берегу Дона плацдарма у деревни Рудкино до железной дороги в районе станции Боево по прямой было всего около 12 километров. Поэтому запланированный рейд противника с целью разрушить железную дорогу в этом районе был вполне возможен, учитывая мобильность батальона мотоциклистов 24 тд Можно не сомневаться, что не окажись на пути врага наших только что подошедших частей, немецкие мотоциклисты наверняка добрались бы до станции Боево и взорвали там железную дорогу. Но убедившись, что восточнее занятого плацдарма уже находятся части Красной армии и потому прорваться к железной дороге ( а тем более к Воронежу!) без тяжёлых боёв вряд ли удастся, вражеское командование отказалось от замыслов дальнейших операций на восточном берегу Дона. ( Тем не менее, прорыв к Дону и образование противником плацдарма на его восточном берегу в районе Рудкино вынудили советское командование перебросить сюда 180 танковую бригаду как раз из района Придачи. Это обстоятельство, в свою очередь, и привело к тому, что в решающий момент наших войск в Придаче не оказалось, что позволило противнику практически беспрепятственно прорваться в левобережье.)

Описанный выше эпизод ещё раз косвенно говорит о том, что в оперативных решениях командования 24 тд и фактических действиях войск в определённой мере прослеживаются пожелания Гитлера, высказанные им фон Боку 3 июля 1942 года. Но можно ли утверждать, что захват плацдарма на левом берегу Воронежа был осуществлён 24 тд в соответствии с приказом вышестоящего немецкого командования или исходя из личных пожеланий Гитлера? На мой взгляд достаточных оснований для такого утверждения нет.

Утром 6 июля командир немецкой 24 тд ещё не знал, какие задачи получит дивизия из корпуса на следующий день, и потому определённо стремился занять выгодные позиции для возможного продолжения наступательных действий. Захват плацдарма в левобережье несомненно соответствовал этой цели. Но уже вечером 6 июля в штаб дивизии поступил приказ из 48 танкового корпуса, который прояснил планы вышестоящего немецкого командования относительно Воронежа и, тем самым, уточнил и задачу 24 танковой дивизии.

Приказ гласил: «В случае, если Воронеж будет оставлен противником и занят нашими дивизиями, надлежит удерживать и укреплять плацдарм по следующей линии: русло реки Воронеж от устья до места в 2 километрах западнее станции Отрожка, северная окраина Подгорное, старое русло в 1,5 км. южнее Новоподклётное.»

То есть с вечера 6 июля стало ясно, что задачи наступать в левобережье перед 24 тд не ставится. В связи с этим отпадала надобность и в захваченном утром плацдарме в Придаче. Прочитав приказ, генерал Хауэншильд мог только развести руками: получалось, что в наступательном порыве последних дней он и его солдаты явно перестарались, когда, ворвавшись в Воронеж, с ходу захватили плацдарм в левобережной части города. Теперь этот плацдарм оказался ненужным. К тому же во второй половине дня 6 июля в штаб дивизии поступило из корпуса первое предварительное распоряжение о предстоящей смене 24 тд и выводе её на западный берег Дона.

Однако просто так отказаться от захваченного утром плацдарма командиру 24 тд явно не хотелось, и он не стал спешить с возвращением передового отряда назад. К вечеру 6 июля немцы организовали оборону плацдарма и на ночь остались в Придаче. Но, понимая, что занятый район теперь рано или поздно придётся оставить, фон Хауэншильд распорядился о минировании вогресовского моста (выполнить это приказание немцам помогали многочисленные заряды взрывчатки, в суматохе брошенные нашими сапёрами во время дерзкого захвата моста противником) и подготовке к отходу передового отряда на правый берег.

Какие же события происходили в тот день в захваченной противником части Придачи? Во второй половине дня группа немецких сапёр под прикрытием танков и автоматчиков начала минирование магистральной железной дороги на Лиски. Используя подрывные заряды, немцы методично взрывали секции железнодорожного полотна, станционные сооружения и постройки. Судя по немецким данным эта работа проходила без помех, боевых действий группа не вела. В описании отмечено, что крупному разведотряду дивизии «удаётся основательно разрушить важнейший ж/д мост и участок ж/д линии южнее с. Монастырщенка.»

К вечеру 6 июля немецкий разведотряд стал отходить мимо авиазавода в район многоэтажных зданий у реки, ближе к мосту. Заходили ли немцы на территорию самого авиазавода? На этот вопрос трудно ответить однозначно, поскольку достаточных документальных данных об этом нет. Прояснить ситуацию могли бы воронежские старожилы, которые работали в ту пору на заводе или жили вблизи него, но в моём распоряжении таких воспоминаний нет. Скорее всего, командование немецкого отряда выяснило, что авиазавод уже не работает, а потому противник не стал тратить силы на разрушение пустых заводских цехов, посчитав, что гораздо важнее разрушить железную дорогу. К тому же времени на тщательное обследование авиазавода у немцев не было. Они хорошо понимали, что ситуация, когда им удаётся почти свободно разъезжать по захваченному плацдарму и при этом блокировать магистральную железную дорогу, вряд ли продлится долго.

Так это и произошло. Первые советские подразделения подошли к станции Придача к вечеру. Это был 392 танковый батальон тяжёлой 180 тбр. вместе с приданной ему противотанковой батареей и двумя взводами автоматчиков. Накануне по приказу командира 18 танкового корпуса батальон вместе с другими подразделениями бригады ушёл из Придачи на юг, чтобы прикрыть восточный берег Дона южнее Воронежа. Но не успели части сосредоточиться в новом районе, как в 10 утра 6 июля в штаб бригады прибыл делегат связи от командующего 6 армией генерала Харитонова, который передал приказ командующего фронтом о возвращении бригады обратно. Ближайшим к Придаче подразделением бригады оказался 392 тб., который располагался в Верхне Боево. В полдень 6 июля сюда прибыл замкомандующего Брянским фронтом генерал Яркин и лично приказал командиру батальона капитану Дружкову вернуться в район Придача с задачей обеспечить переправу через реку Воронеж. При этом генерал Яркин сообщил, что переправа находится в руках наших частей, немцев в Придаче нет.

Получив приказ, командир батальона приступил к его выполнению. По прямой от станции Боево до Придачи было около 20 километров и батальону потребовалось около 5 часов, чтобы по просёлочным дорогам выдвинуться к южным пригородам Воронежа. При подходе к городу капитан Дружков, очевидно, не слишком полагаясь на услышанные им от генерала сведения и желая проверить всё самому, решил выслать вперёд разведку в составе 2 лёгких танков Т-60. Действуя впереди батальона, эти танки первыми выдвинулись к южной окраине Придачи. Танкисты подходили к жилому посёлку авиазавода, как вдруг в районе домов ИТР совершенно неожиданно попали под кинжальный артиллерийский огонь.

В результате оба танка были подбиты и сгорели, и батальон сразу же потерял свой головной дозор. Но, судя по всему, кто-то из танкистов остался в живых, успел выскочить из горящих танков и под огнём выбраться назад, предупредив командира подходящего батальона об опасности.

Так капитан Дружков узнал, что Придача уже занята немцами, и ему предстоит не оборонять переправу через реку ( как планировалось), а идти в атаку на засевшего в городской черте врага. В силу скоротечности боя ( а по сути внезапного расстрела наших лёгких танков из засады) оставшиеся в живых танкисты вряд ли успели заметить, а, тем более, запомнить, где именно располагались огневые точки противника, откуда вела огонь его противотанковая артиллерия, какие рубежи он занимает. Вполне возможно, что выжившие танкисты были ранены и были в шоке от осознания близости едва миновавшей их смерти и гибели своих боевых товарищей и танков в первом же бою. Их сбивчивые рассказы о пережитом вряд ли дали командованию батальона много ценной развединформации.

Поэтому капитан Дружков перед атакой на Придачу имел весьма смутные сведения о противнике и сложившейся обстановке. Не имея времени на тщательную подготовку наступления, он был вынужден после гибели посланных им вперёд танков ограничиться теперь только недолгой разведкой наблюдением. Впереди за обширным пустырём виднелись заводские постройки, да безмолвно возвышались многоэтажные жилые дома посёлка с зияющими глазницами выбитых окон.Для подавляющего большинства молодых танкистов батальона, что напряжённо всматривались тогда в захваченный врагом южный пригород Воронежа, это было поле самого первого в их жизни боя.

В 6 часов вечера, наскоро изготовившись к атаке, 392 танковый батальон перешёл в наступление на южную окраину Придачи. Но атака успеха не имела и вскоре захлебнулась под огнём противника. Оказалось, что немцы засели в каменных зданиях, установили на замаскированных позициях противотанковые орудия, организовали эффективную систему огня и не собирались отходить. Вражеские артиллеристы даже затащили лёгкие противотанковые орудия на вторые и третьи этажи зданий и вели огонь прямо из квартир домов ИТР авиазавода, что стояли тогда на окраине посёлка. Обширный пустырь по которому продвигались наши танки давал противнику отличную возможность для обзора и обстрела с верхних этажей зданий, чем немцы не преминули воспользоваться.

Оказавшись под сильным огнём немецкой артиллерии, 392 танковый батальон капитана Дружкова вынужден был прекратить атаку и с потерями отойти на исходные позиции. Вскоре бой затих. На подступах к Придаче помимо сожженных ранее двух танков Т-60 разведки, остались ещё 6 танков: один КВ сгорел, 2 КВ и 3 Т-60 были подбиты. Из личного состава батальона 7 человек погибли и 4 были ранены, включая и самого командира, который, тем не менее, остался в строю и продолжал командовать батальоном, не смотря на полученное ранение. Малочисленная пехота батальона, судя по всему, была прижата огнём к земле ещё на дальних подступах к посёлку, залегла и атаку танков поддержать не смогла. С ходу ворваться в Придачу, разгромить немцев и сбросить их в реку не получилось. Стало ясно, что противник как следует укрепился и собирается удерживать захваченный плацдарм.

Тем временем немцы приготовились к отражению второй атаки и вели наблюдение, благо для этого у них были все возможности. Например со смотровой площадки углового дома в начале улицы имени героев стратосферы они могли просматривать местность в юго-западном направлении на глубину нескольких километров вплоть до самой железной дороги.

Ночь застала немецкий «гарнизон» левобережья в обороне. Противник оставил станцию, район авиазавода и железную дорогу и сосредоточил имевшиеся силы в районе жилых домов вблизи моста. Новый день отнюдь не сулил немецкому отряду спокойной жизни. Стремительный рейд «кавалеристов» 24 тд в левобережье, который почти не встретил сопротивления утром, ушёл в прошлое. Теперь немцам предстояли трудные бои, чтобы удержать захваченный плацдарм ограниченными силами, и всё сходилось к тому, что русские не успокоятся, пока не вернут его обратно.

Бои за Придачу возобновились утром 7 июля, но, судя по имеющимся документам, они главным образом представляли из себя длительную перестрелку между нашими и немецкими частями. Постепенно в этот район стали подходить батальоны всё того же 41 полка НКВД, командование которого, очевидно, привело за это время свои части в порядок и по приказу сверху вывело их на огневой рубеж в северной части Придачи. В бою, вероятно, приняли участие и некоторые подразделения 287 полка НКВД.

392 танковый батальон в тот день больше не предпринимал лобовых атак жилого посёлка. Очевидно командование батальона решило дождаться подхода стрелковых частей, прежде чем отважиться на штурм противника в условиях городской застройки. Из документов бригады следует, что основные силы батальона к вечеру даже оказались у деревни Никольское, более чем в шести километрах от места боя, где заняли оборону «в готовности не допустить переправу танков противника через реку Воронеж в районе Придача».

Несколько раз поредевшие роты из состава батальонов 41 полка НКВД поднимались в атаку и пытались занять посёлок и выйти к мосту, но под губительным огнём врага эти атаки захлёбывались и не приносили успеха. Противник упорно оборонял подступы к мосту, подразделения полка не могли продвинуться вперёд и, прижатые огнём к земле, окапывались на занятых позициях.

В конечном итоге в ночь на 8 июля к Придаче стали выходить первые наспех собранные роты из состава остатков вышедшего за Дон 125 стрелкового полка 6 стрелковой дивизии. На рассвете 8 июля командир полка и командир 392 тб. провели совместную разведку, готовясь к предстоящим наступательным боям. Теперь вместе с танкистами и подразделениями НКВД в атаку на Придачу наконец-то должна была пойти и пехота. Так после горького отступления и тяжёлых поражений, измотанные долгим маршем и обескровленные большими потерями роты и батальоны 6 стрелковой дивизии начинали в Придаче первые наступательные бои трудного лета 42 года.

Днём 7 июля командованию немецкой 24 тд стало ясно, что плацдарм в Придаче придётся оставить. Удерживать его дольше, особенно учитывая упорные попытки русских ликвидировать немецкое вклинение в левобережье, начавшиеся там бои и связанные с этим ненужные потери, не имело смысла. К тому же весь день 7 июля части дивизии вели бои за центральную часть Воронежа, и отвлекать при этом силы 21 мотопехотного полка на удержание плацдарма в Придаче было нецелесообразно. Дивизия оказалась втянутой в несвойственные её назначению боевые действия в городских условиях, и, хотя немецкое командование 7 июля громогласно объявило о падении Воронежа, борьба за город была ещё далека от завершения.Вместо стремительных прорывов и обходов противника, как это было в предыдущие дни наступления, части дивизии всё больше увязали в уличных боях.

Характерно признание, которое уже после войны сделал один из немецких офицеров, когда вспоминал боевой путь дивизии. Этот путь, без сомнения, сопровождался впечатляющими успехами, но в конечном итоге оказался вымощенной победами дорогой в ад Сталинграда, где дивизия и нашла свою бесславную гибель в окружении.

Говоря о боях за Воронеж в июле 42 и полученной 24 тд задаче взять город, он отметил, что «для выполнения этой задачи дивизия не имела достаточно пехоты. В этом заключаюсь ошибка командования, которой позже суждено было еще раз повториться роковым образом. Танковые дивизии, созданные для ведения боев на открытом пространстве, очень быстро «таяли» в боях за крупные города.»

Эти слова можно было бы назвать пророческими, если бы они были сказаны в своё время. Но опьянённые успехом наступления, немецкие генералы ещё не подозревали, что ждёт их на Волге, и какими последствиями обернутся для немецких подвижных соединений уличные бои в большом городе, хотя первые признаки будущих кошмаров Сталинграда, безусловно, проявились уже в Воронеже.Правда в победном для Германского оружия июле 1942 это мало кто заметил. Для большинства солдат и офицеров наступающих немецких дивизий окончательная победа тогда казалась уже не за горами.

В полдень 7 июля к Воронежу подошли первые части 16 моторизованной дивизии, которая в ночь на 8 июля должна была сменить 24 тд и принять командование на её участке. 24 тд уходила из Воронежского плацдарма и генерал Хауэншильд начал готовить вывод всех частей дивизии из боя. Подводя итоги проведённой наступательной операции, он, в числе прочих достижений дивизии, отметил: «Взят второй по величине промышленный город РОССИИ. Образован небольшой плацдарм за рекой ВОРОНЕЖ восточнее города ВОРОНЕЖ.

Жизненно важная двухколейная железная дорога МОСКВА-КАВКАЗ находится в радиусе обстрела немецких войск.»

7 июля командир немецкой боевой группы в Придаче получил приказ на эвакуацию занятого плацдарма и уничтожение «южного» моста. Подразделения передового отряда начали организованно отходить из жилого посёлка.

В донесениях наших частей, написанных после завершения боёв на левом берегу Воронежа, не встречается каких-либо упоминаний о захваченных в Придаче пленных и трофеях, равно как и об обнаруженных там сожженных танках, уничтоженных орудиях и трупах вражеских солдат и офицеров. Это обстоятельство ещё раз косвенно подтверждает тот факт, что немцы полностью вывели на правый берег Воронежа всю свою боевую технику, эвакуировали раненых и вывезли убитых. Ночью противник оставил Придачу и по вогресовскому мосту вышел на правый берег Воронежа. Вслед за выходящими войсками немецкие сапёры методично, пролёт за пролётом взорвали все секции вогресовского моста. Массивные железобетонные конструкции рухнули в воды Воронежа, от моста остались только одни опоры. Как казалось тогда немецкому командованию, путь на правобережье был русским надёжно отрезан. (Враг ошибался. Уже в августе советские танки смогли в районе Вогреса переправиться на правый берег Воронежа и совершенно неожиданно для противника повели наступление на Чижовку. Но это уже другая история.)

Утром 8 июля наши части пошли на штурм вражеского плацдарма. На этот раз танки и пехота быстро заняли Придачу и вышли к взорванному мосту. Боя не было. Из изрыгавших прежде огонь многоэтажных домов посёлка уже никто не стрелял. Противника в плацдарме не оказалось.Начальник политотдела 180 тбр. наконец-то смог отправить наверх победное донесение: «Южная Придача и переправа были очищены от остатков противника без потерь.»

Так закончился рейд врага на левый берег Воронежа. Бои за левобережный плацдарм стали достоянием истории. Прошли годы, затем десятилетия. К сожалению после войны реальные исторические события 6 и 7 июля 1942 года в районе Придачи долгое время были сильно искажены и обросли самыми разными слухами и домыслами. В газетных статьях и даже на страницах книг историко-краеведческого характера порой публиковались самые настоящие небылицы. Писали даже о мифическом немецком парашютном десанте, которого на самом деле никогда не было ни в Придаче, ни вообще где-либо под Воронежем. Причём весь этот немецкий «десант», якобы, был полностью уничтожен. Нисколько не сомневаясь, авторы публикаций на бумаге «наносили» врагу колоссальные потери и «заваливали» Придачу и подступы к ней сотнями немецких трупов и десятками уничтоженных фашистских танков.

В послевоенных описаниях боёв за Воронеж факт захвата противником вогресовского моста предпочитали обходить молчанием, либо писали о том, что мост был своевременно взорван советскими сапёрами. Доходило до того, что некоторые авторы умудрились даже вообще «не пустить» врага на левый берег Воронежа. Данные о потерях противника, «нанесённых» ему в донесениях военной поры и на страницах послевоенных публикаций, порой просто поражают воображение. Горькая же правда состоит в том, что действительные потери врага были, увы, очень и очень далеки от этих фантастических цифр.

Доступные сегодня исследователям немецкие документы позволяют достаточно точно сказать, какие потери понесла 24 немецкая тд в боях за Воронеж. 6 июля все части дивизии потеряли: 1 офицера и 8 солдат и унтерофицеров убитыми, 5 офицеров и 94 солдат и унтерофицеров ранеными и 6 солдат и унтерофицеров пропавшими без вести. Всего 114 человек.

Заметим, что это общие потери всей дивизии за весь день боёв во всех районах Воронежа. Какими же были тогда потери передового отряда, который утром захватил вогресовский мост практически без боя и весь оставшийся день боевых действий почти не вёл? Очевидно, что очень и очень малыми.

7 июля потери 24 тд составили: убито 2 офицера, 36 солдат и унтерофицеров, ранено 4 офицера, 81 солдат и унтерофицеров, без вести пропало 2 солдата. Всего 125 человек. Сколько солдат и офицеров потерял противник в боях за Придачу? Мы не знаем этого точно. На основании имеющихся данных можно предположить, что за полтора дня существования немецкого плацдарма в районе Придачи общие потери противника убитыми и ранеными (пропавших без вести в этих боях у противника, судя по всему, не было), скорее всего, находились в пределах 10 - 15 человек.

Может быть в боях за Придачу враг понёс большие потери в технике? Имеющиеся данные заставляют нас сильно усомниться в этом. Ни подбитых и брошенных немецких танков, ни пушек, ни мотоциклов наши части в освобождённой Придаче не обнаружили. Даже если какие-то танки и орудия из состава передового отряда и вышли из строя за эти два дня, все они были своевременно эвакуированы на правый берег Воронежа по вогресовскому мосту и восстановлены ремонтными подразделениями дивизии. Вытаскивать же из Придачи сгоревшие танки противнику было просто не зачем, так как они уже не подлежали восстановлению и были безвозвратной потерей. Немцы попросту оставили бы их на поле боя, так как тратить дефицитное время и силы только ради того, чтобы тащить сожжённые танки на металлолом, они в тех обстоятельствах позволить себе не могли. Но в таком случае наши части непременно обнаружили бы сожженные немецкие танки в Придаче и, конечно же, сообщили об этом наверх. Однако таких сообщений в донесениях не встречается.

Вообще за всё время боёв с начала наступления 28 июня вплоть до завершения боёв за Воронеж 8 июля 1942 года безвозвратные потери 24 тд в танках составили всего 5 единиц. Правда число боеготовых машин за это время неуклонно сокращалось и ко дню вывода дивизии с Воронежского плацдарма снизилось на 24: со 167 до 133. Учитывая напряжённую работу эвакуационных и ремонтных подразделений дивизии, которые чуть ли не ежедневно возвращали в строй подбитые и повреждённые машины, можно уверенно предположить, что число вышедших из строя танков за это время было гораздо больше. Нет никаких сомнений, что многие из этих машин были подбиты именно в ходе боёв за Воронеж.

Но дело в том, что подбитые в боях и вышедшие из строя танки и другая боевая техника, как правило, не становились для врага безвозвратной потерей и благодаря хорошо налаженной работе технических служб вскоре опять возвращались в строй и продолжали воевать.В огромной мере этому способствовало и то, что в наступательных боях лета 42 года на Воронежском направлении поле боя практически повсеместно оставалось противнику, и потому (в отличие от наших танковых частей!) он мог эвакуировать свои подбитые танки для ремонта и не терял их безвозвратно.

Через много лет после войны написать о памятных боях под Воронежом решил и бывший командующий Брянским фронтом маршал Голиков. В своей статье для вышедшего в 1968 году сборника о Воронежском сражении он упомянул и о боях в Придаче, но при этом утверждал, что вогресовский мост нашим частям «удалось сохранить», хотя уже тогда в доступных ему архивных документах Брянского фронта мог (если не надеялся на память) прочитать, что «Немцы взорвали южный мост». Говоря же о завершении сражения за Придачу, Голиков решил через четверть века после прошедших боёв всё-таки поставить в них победную точку и сообщил читателям, что противник «был выброшен за реку Воронеж».О том, что немцы сами ушли с плацдарма и взорвали за собой и мост и железную дорогу, он писать не стал.

Такова вкратце история произошедших в Придаче событий 6, 7 июля 1942 года. Конечно с ними связано много горького, но от этого они не перестают быть частью нашей истории. Из честной книги прошлого нельзя вырывать её отдельных неудобных страниц.

Умаляют ли приведённые в статье факты мужество и героизм защитников Придачи? На мой взгляд нет. В подавляющем своём большинстве они делали всё возможное, чтобы разбить врага. Но по мало зависящим от них причинам сделать это зачастую не удавалось. Не их вина, что враг ворвался в Воронеж, а не был остановлен и разбит на его подступах, хотя для этого летом 1942 года у Красной армии имелись все возможности.

Главную ответственность за это несёт высшее советское командование, по вине которого Воронеж оказался практически беззащитен перед лицом врага в самые важные, решающие для его судьбы дни. И, как это часто бывает, своим мужеством и самопожертвованием, своей кровью и жизнью рядовым защитникам Воронежа пришлось искупать тяжёлые ошибки, а зачастую и некомпетентность вышестоящего начальства. Они выполнили свой долг до конца, самоотверженно сражаясь с сильным и опытным противником даже в самых неблагоприятных обстоятельствах.

В заключении этого небольшого исследования надо сказать и о дальнейшей судьбе взорванного немцами вогресовского моста. Долгие годы после войны он оставался разрушенным, из воды поднимались только одни его опоры. Но жизнь продолжалась и требовалось как-то наладить связь центра города с левобережьем. Сначала, после освобождения Воронежа рядом с уничтоженным вогресовским мостом через реку был сооружён временный переход для пешеходов. По словам А.П. Шингарёва трамваи тогда доходили до конца дамбы, пассажиры выходили и шли по пешеходному мосту через реку, где садились уже в трамвай на левом берегу. Решение восстановить вогресовский мост было принято только в середине 50 годов. Перед началом работ водолазы тщательно обследовали остатки опор и рухнувшие пролёты и нашли под водой.остов довоенного трамвая, упавшего в реку вместе со взорванным 7 июля 1942 года мостом. Он пролежал на дне реки долгие годы.

Вытащенный на берег, этот избитый пулями и осколками воронежский трамвай предстал перед собравшимися у моста людьми молчаливым и зримым напоминанием о войне и о трагическом и героическом для Воронежа лете 1942 года.

Новый Воронеж
ok.ru/video/7019758951?fromTime=1

Когда деревья были маленькими)
Остужевским посвящается...

Одна "ликёрка" не изменилась.

...А за НИИПМ слева на территории бывшего предприятия "Автозапчасть" - храм Рождества Христова на Придаче и старинное кладбище. Неприметное здание, сегодня строительная компания "Выбор" выкупившая эту территорию под застройку, передала ее епархии. Храм будут восстанавливать. Строить "на костях" как-то не очень... На стене бывшего храма под осыпавшейся штукатуркой оказались росписи на библейские сюжеты...