Едем, я ж разглагольствую, пальцем на буранку тычу, и чего на машине поперлись, качает, трясет, кишки и мозгами уж местами поменялись. Надо было на Снежники. Да, Саш, молвил, дальше посмотришь. Согласился потом с ним полностью.

Не успели вдоволь налюбоваться распадком, да повспоминать, как тут летом да осенью квадрили, как зимник круто повернул в гору. Подъем на просеку. Что стрелой к суходолам полетела.

Идет то вверх, взбирается в крутой яр, иль вниз в ручьевину падет, по сторонам молодняк поднялся, дальше лес, старый стоит, не пройти ни пешему, ни конному, видно, как снегоходчики мучались, то выскакивая на узкую обочину, то врубаясь в высоченные колеи. Диву даешься, как они не утонули и технику не оставили.

Через десяток километров показались первые суходолы. Густой порослью березка поднимается. Не понятно откуда она появилась. Раньше луга простирались. Один вывод напрашивается, траву тайги перемешали гусянками тысячные обозы геологической техники, поменялся почвенный покров, начала влага в верхней части задерживаться, и почва плодородней стала. И подлесок поднялся.
Жаль травянистые степи-суходолы и их несвойственную Северному лесу красу.

Ура! Выскакиваем на чистый открытый участок местности. Дышится легко. Солнце заливает светом склоны невысоких сопок-берегов, снег сбежал, укрылся в распадках и густых ельниках, да на южных склонах держит позиции. Местами на равнине открылись большие участки протаявшей прошлогодней травы. Под покровом леса можжевельниковые заросли топорщатся изогнутыми лапами к свету. Замечательный кустарник-дерево. И аромат от него изумительный, и вид радует глаз. Говорят, что гектар кустарника, целый микрорайон города может обеспечивать кислородом. Получается растение будущего.

Пересекли суходол и дальше краем болота двинулись. Ребята нас поджидают. Руками машут. Показывают объезд.

Да мы не из робкого десятка, прям по колеям рулим. Машина почти ложится на бок, со стороны, кажется, ложится, на самом деле запас устойчивости есть. Надо просто медленно ползти, что пружины не сыграли и не кинули в сторону.

Остановка, да и последняя встреча с ребятами.

Поглядели они на нашу технику и её возможности и поехали дальше без перекуров и ожиданий. Они в свой угол Пачозерья – мы в свой. Так больше и не встречались. Да и за чем. Коли душой едешь отдыхать, то средь безмолвия и одиночества лучшее место будет. Последнее время заметил, что вдвоем вполне комфортно, да и большую часть времени один проводишь. Какие-то дела, желания, труд, находки и день пролетел. Разве, что за обедом иль ужином побеседуешь.

…Катушка крутится, вертится, мотается новая нить на шпулю, готовится новая удочка, к новым походам, к новым рыбалкам,  открытиям и приключениям. Сёмка увлеченно смотрит за роликом. Забавная штуковина. Папа на неё рыбку ловит. Может и я когда буду?
Конечно, будешь сын. Россия идет вперед и все у тебя будет и прошлое, и будущее.

Колеса машины крутят вперёд, рвут подтаявшую колею, разметывают в стороны первую проступившую глину. Летят брызги, шумит вода, упирается в бампер, лезет на капот и в салон. Ишь, весенняя проказница куда забралася.

Мелькают повороты, прямые подъемы и спуски. Остаются под колесами пучины непроходимых болот. Тольк летом тут побывавший может предположить опасность пребывания машины на небольшой открытой полянке, иногда чуть больше сотни метров в окружности.
Да опытному водителю чернота подскажет, что может его поджидать.

Срезали их в трескучие морозы ГТски, за ними ГТТшки рискнули, потом уж «сорви голову» автоводитель проехал. И чего огибать по кромке, когда на прямую ровнее и короче.

Ба, это, что за чудо. Неужели ГАЗон-63-ий стоит, папа ГАЗ-66-го, и всё еще на ходу.

Подъезжаем ближе, рассматриваем отлично восстановленную машину, чудные колёса. Их то, конечно, зря поставили. Не справится движок 63-го с такими махинами. Вот и оставили машину вдали от дома. Когда заберут, неизвестно. Может и век тут коротать. Сколько так техники по лесам целой попадается. Редко у кого рука поднимется курочить заслуженные машины. Стоят, надеются, ждут-пожидают хозяев.

Остановились, дух перевели. Что-то повело вперёд, может ноги размять захотелось, да пальцы в кулаки сжимаю – разжимаю. Немота проходит, аж иголочки запотыкивали. Оглянулся, эх, может в рай попал. Руки крыльями расправить хочется. Ах, мА, класс, что меня родила! И Саня догоняет. Заземление моё Мож так бы и шёл по солнечной тайге, без груза, вдыхая бесконечно весеннюю свежесть после зимней спячки. Да рыбалка ждёт, напарник торопит. Жизнь течёт чередом. И река бежит в берегах, и плыть нам по ней долго и счастливо.

Теперь в гору, пять км болотами, и спуск в низинку.
Слева ушедшее под землю озеро. Лёд провалился в центре в воронку и лишь в самой глубине небольшая площадка. Возможно, вода осталась. Интересно засверлиться, проверить есть ли рыба. Предлагаю. Да Саша не приклонен, рулит дальше на Пач.

Дорога жмётся под сопку. Летом выше пояса воды, под метр будет, может больше. Сейчас по льду ровнехонько. Срезаем чрез болотистую прикрытую пока снегом ручьевину, взлетаем в гору.

Вспоминаем, тут я на квадре перевернулся, тут Патруля вверх на лебёдке тянули.

Скоро суходолы. Мотает так, и хочется, чтоб быстрее прекратилась нескончаемая дорога.

Солнце пригревает сквозь стекло. Будто лето заглянуло на минуту.

Прямая, ручей, тракт залит до самого горизонта. Наше любимое место для купания.

Плывём, плывём, плывём.

Впереди гоним волну. Величаво, торжественно, как ледокол по реке. Иль расступайся в стороны, иль под колеса ложись. Рать идёт.

И расступись льдины, нас пропуская.

[youtube]www.youtube.com/watch?v=6dzeSB21jw8[/youtube]

Появилась сосна, рощи лиственницы. Лес просторнее с полянами. По лету трава растёт, не мхи. Становится суше. Скоро отворотка к Пачозерью.

Появилась сосна, рощи лиственницы. Лес просторнее с полянами. По лету трава растёт, не мхи. Становится суше. Скоро отворотка к Пачозерью.

Боры, как светлы они весной. Белый в крапинку снег, с проседью пробившегося брусничника, желтые стволы на фоне голубого неба и зеленые, еще с желтым зимним отливом кроны, поддерживаемые снизу могучими узлами ветками. Некая крыша разделяющая небо и землю, скрывающая за вуалью постижимое от непостижимого, жениха от невесты. Таинственность, наполненная радостью просыпающейся природы.

Видно далек. Путь читается за дальними склонами, снегу мало, можно в любом месте притулиться иль рядом ехать не спешно.

С грохотом выплывает местный монстрик. Тракторист пытается перекричать рёв движка. Половину по жестам, половину по долетающим с ветром обрывкам фраз понимаем, что идёт целая колонна.

Что ж прыгам в сугроб, раскидывая сырой снег по сторонам, как воду. Колеса режут бело серое покрывало легко и непринужденно. Остановились.

Наблюдаем вереницы выходящей из тайги техники – буровую с Суксомы вывозят. 55-ка остановилась напротив. Интересуемся, что и как. «До буровой уж не пройти, на болоте лёд кусками всплывал, так мужики бегали на Суксому, мелочёвка поклёвывает, налимчика принесли».

Ладно, оставим Суксому на следующий раз, нацеливаемся в сторону Сола и Пача.

Обоз продрал середку дороги, сани-волокуши сравняли колею. Ехать ровно, будто по асфальту. Разве, что на горках юзит задок, да иногда в невидимые ямки проседаем, проваливаемся.

Развилка. Дальше пробитый в основном УАЗками зимник. Весь покрыт на подъеме снегом. Что значит, гусёнки не лазали по дороге. Поднимаемся наверх.

Тропинка по лощине вдоль ручья протаяла. «Как на лёд то попадём?» - маюсь вопросом. Мож по дереву, где переползать придется.
Здорово! От берега ко льду идёт полоска торных следов. Хорошо за зиму промерзли, сейчас по ним, как по мостику, легко попасть на лёд.
Медленно двигаюсь. Ноги пошире ставлю, ступни от льда не отрываю. Минимальная нагрузка. Страшно, сквозь тропку уж торчат протаявшие трестины.

На льду!

Буримся сразу у выхода Злодейки. Саша запускает эхолот. Море рыбы. Глубина полтора метра. Уды в воду.
Молчок.

Пробую на блесну червячка подсадить. Тишина.

Бурю еще одну лунку с другой стороны языка-промоя. Тоже никого.

Что ж идём к месту впадения реки Солохи.

Она витиеватой излучиной врезалась в покрывало Пачозера. Надо сколь льда вытаяло. Пытаемся искать мало-мальски пригодную ямку для лова. Вдоль промоя трава-мель. С краю видно, что на течении глубина. Да разве туда закинешь зимней удочкой. Лишь остается облизываться да осторожно следовать через протаявшую траву к свалу в основное озеро.

Бурю. Будто нефть добыл. Попадаю в самый край свала. Из лунки вырывается фонтан черной илистой вода. Дно зацепил ножами.

Сдвигаемся метров пять, глубина 4 метра. Ух, и перепад. Пробуем ловить. Никого.

Что ж идём к центру залива, поближе к промытому языку. Видны ветки на льду, знать по зиме жерлички ставили. Да в тоже время стремновато ходить.

Ледок совсем тонкий. Чем ближе буришься к промою, тем меньше витков бура уходит вниз.
Не доходя с десяток метров до края, толщина льда сантиметров пятнадцать. Дальше страшно, да и лёд по весне опасный. Не гнётся. Просто сразу проваливается. Встал и ты уже там, купаешься.

Метров с полсотни отхожу от края. Здесь безопаснее. Начинаем настырный лов. Подкидываю у дна, замираю. Глубина метров семь-восемь. Должен же там рыб быть.

Тычок передаётся в руку. Долгожданный и в тоже время внезапный. Промахиваюсь. Прекращаю крутить головой по сторонам. Теперь сосредотачиваюсь на кончике хлыстика. Подброс, замирание на две четверти от дна. Лёгкий наклон вниз, будто кто-то стукнул по кончику. Через плетёнку поклёвка моментально передаётся на уду.
Подсечка молниеносна. Быстро вывожу рыбу к верху. Чувствую, что не крупная.
Главное первую поймать, да посмотреть ей в глаза.
Несколько шагов отступаю от лунки, чтобы ускорить процесс подъема. Шаг, ещё шаг, пячусь назад, как рак, махаю рукой за спину. Брызги из лунки и на лёд выскакивает розовопёрый малюсенький окунёк. Праздничный наряд. Что ж, добро, пожаловать! Рыбалка началась!

Вновь запускаю блесну. Сам хватаю окунишку и быстро бегу к соседней лунке. Ставить кружок. Ведь договаривались с Саней не брать жерлицы, просто так поохотится за полосатиком и зубастой с блёснами да балансирами. Взял. Теперь разве утерпишь, оставишь их в покое. Не-еее, обязательно надо поставить. Да так, что все интересные места охватить, иль хотя бы часть. Вот же непоседа.

.........Я продавал свою душу по частям, по кусочкам, по капле иль может я делился ей, просто так бескорыстно
.........и все достигнутое лишь плата по моим делам (из цикла пустых мыслей).

Бегу обратно, как там блёсенка поживает. Ого, червя кто-т обглодал. Было уж такое. Пока смотрел на сколь можно к промою подойти. Вернулся, червя нетути. Думал, сам спал. Два раза – это система. Кто-то им интересуется. Наживляю нового. Саня говорит: «Экономь, на хариуса не хватит». Да чего их экономить, замечено точно, надо всегда всё потреблять по полной программе, ну например, как у меня любимая начинает ягоды есть с самой крупной и самой спелой. Первый раз я даж оторопел. Я обычно самую худую выбираю, и как бы двигаюсь к вершине наслаждения и удовольствия. Она же хватает самые вкусные. Меня тогда заело, ей и выложил, что о её хамском отношении думаю. А она в лоб: «Дак ты всегда самыми невкусными ягодами питаешься, я же самыми - самыми». С тех пор крепко задумался. Вначале трудно было себя переубедить. Попробовал. Поставил перед собой миску с черешней. Налитые чёрные красавицы, есть и поменее тёмные, чуть с краснотой, есть и совсем красные, начал с самой - самой. О! Какой супер. Съел десяток суперов. Вродь наелся. И чувствовал себя королем, пока ягоды прелестницы отведывал.

С тех пор и по наживке перестал экономить. Наживляю столько, сколько душе угодно, и интуиция подсказывает. Даже пусть это будет самый последний червяк. И ем в походе вначале самое вкусное, потом всё оставшееся. Это, конечно, неправильно. И не надо с меня пример брать. Просто я так делаю. И мне так нравится.

Наживил червяка Старателя, при том просто проколол его насквозь, он будто висюлька на крючке извивается. Запах же пошел, аромат червячный. Будто спецдухами пооросил себя. С удовольствием бухнул в воду. Блесна дна коснулась.

Подкинул замер. Еще разок. Тырк. Я на готове. Того и ждал. Мах и пячусь от лунки. Малехонький идёт, да мне в удовольствие.

Привёз его наездник на мотособаке. Откуда-то с озера. Рыбак под ёлку забрался, вытащил оттуда снасти, волокушу и уселся на лунки. Давно здесь всё знает. Сидит, как у себя дома. Правд, иногда мимо сидюльки - ведра присаживается, Саня сказал. Мож притомился за день. Да и когда ближе к нему подошел, очумел, от вида того, где он находится. Лунки набурены на черном льду. Сам же по полоскам старых лыжней передвигается. Они белого цвета и явно выделяются на фоне тёмного льда.

Его ж товарищ, развернулся лихо и унесся вдаль. Да слышу вдруг, голос мотоживотного оборвался. Поднял глаза. Животное тонкой полоской с волокушей на горизонте остановилось, рыбак  же наездник пластом лежит на льду. Не знаю чего и делать, бежать смотреть, мож разбился в усмерть иль рыбачить. Его ж напарник, как на луках сидел, так и ловит. Вот же оказия. Поглядываю на происшествие. Потом лежачий бугорком стал, знать аклимался. Приподнялся и к буксировщику заперемещался. Ну, ладно, всяко бывает. Уехал.

Вот и гляжу на опытного в сих местах рыболова, что под берегом примостился. Пригляделся, у него рыбки серебристые прыгают.

Величиной с сорожку, может поболее, только узкие, узкие.

Подобр-рался поближе. Лунки в его сторону побурил. У меня там не клюёт. Дальше совсем стрёмно идти, промои со всех сторон. Остановился. Ну его. Да и лёд уж около четверти. У рыбака под берегом несколько рыбок.

Потом слышу, радиостанция сработала. Вытаскивает рыбачок из-за пазухи говорильник. Оттуда голос:
- Леха, как хариус?
- Семь штук поймал, правда, мелкий.
- Крупные есть?
- Нет.

Какой же он мелкий. Он прост мисиписечный. Я то думал, что за рыба у него. Потом узнал, что это рабочий с местной буровой. Оказывается на берегу Пача буровая стоит. Еще две недели будут бурить. Потом оставят до осени и только тогда вытащат.

Настроение ловить около местного рыболова сразу пропало.

Переместился обратно поглубже, поближе к промою, в серёдку озера почти. Так стою, ни о чем не думаю. Напарник за спиной недалече ловит. Тоже по краю промоя. Ждём харя. Может выйдет погреться.

Я ж подбросил блесну, отпустил, подбросил, отпустил, остановил. Саша подошел, говорит,  у рыбака на другой стороне хариус крупный попался. Успокоил его, то ни хариус, то щуренок. Разговаривал уже с лыжником. У него по нашу сторону жерлицы с вчера стоят. Ни одной поклёвки за ночь, ни одной за день. От дак клёв попали!

И вдруг в руку удар, почувствовал, даже потом пытался вспомнить, видел ли я поклёвку иль просто ощутил.

Сам бегу руку кверху от лунки. Саше ору, что мочи: «Беги к лунке. Подстарахуй рыбину!!!» В уме уж полукилограммовый хариус обрисовался. От он красавчик сейчас на льду будет.

В лунку завел, дальше Саня рукой плетенку схватил, за что потом был наруган и вытащил … на лёд щучку.

Какое же было мое разочарование. Да пришлось утешиться, что уха у нас с одной поклёвки получится. Так же хорошо в первый вечер на озере ушку сварить. Да и Сане объяснил, как подстраховывать крупную рыбу. Хорош не хариус был, то последствия с обрывом губы или сходом были бы печальны.

Смотришь в лунку, ни леску, ни плетенку не трогаешь. Как рыбья голова попала в лунку. Навостряешься, ждёшь момента, когда нос рыбы воздуха коснется. В тот момент молнией ладонью вдоль рыбы ныряешь, пальцы друг другу и, прижав рыбину в районе жабр к краю лунки, выбрасываешь трофей наверх. Нельзя до этого момента рыбу трогать, плетню иль леску ни в коем случает. Иначе обрыв не минуем.

Щучка поймана,

Жерлички доставлены, рыбка молчит, солнышко за макушки и легкую хмарь убежало, то обещанный циклон  с северо-запада наползает облаками. Затягивает небо. Завтра представится в красе своей.

Сегодня же тихий вечер в густом ельнике у журчащего ручья.
Появляются порывы ветерка. Ощутимо холодает.

Что пойдем, похож, сегодня хариус не поднимется в Солоху.
- Пойдём.

На обратном пути замечаем, что под самый берег ни одной жерлички так и не поставили, да и сил больше нет, да и желание на жерлицы чего изловить не столь сильное, похоже, оставили его на Полте.

Тёпаем, шуршим ногами по льду. Скрываемся от озера под сенью разлапистых лесин. Мягко ступаем по слабо намятой моховой тропке. Вышли на опушку.

Прикольно, напарник для сытности бич-пакет ухой залил. «Вкуснее и питательнее будет», - говорит.

Да с устатку аппетит притупился. Чуток посидели. Саш сказал: «Я спать». Понятно столь рулить. Затих быстро.

Да с устатку аппетит притупился. Чуток посидели.
Саш сказал: «Я спать». Понятно столь рулить.
Затих быстро в машине.

Свет истек.
Сумерки плотно обступили распадок.
Пламя лишь чуток выхватывало из темноты меня да кузов.
Разулся.
Разложил, развесил чуньки.
Завтра встану, чтоб сухи были.

Ноги у костра грею, тепло пятки лижет, млею от удовольствия.
Одну ногу к костру протяну, аж пожигать начинает.
Отодвину.
Втору грею.
Так по очереди.
Ласково получается.

Чувствую, глаза начинают смыкаться.
Открою, понимаю, что уж мгновенье спал, и что-т такое сказочное снилось, и мысли совсем нереальные были, и видения не здешние.

Встряхиваю себя за шиворот. Складываю вкладыши в чунки, умещаю портянки, носки шерстяные. Тёплое, сухое. Завтра в раз.

Бреду по тропке к машине. Да надо зубы почистить. Специально нову щетку взял да пасту. Тут вспомнил, начал в потемках по кузовам искать. Всё перебрал, прощупал, нет, прям сквозь землю провалилась. И фонарь в машине лежит. Шуметь не хочу, Саню будить. Вот таки дела, придётся завтра рыбу ловить с нечищеными зубьями. Первый раз, как цивилизованный человек, хотел в тайге день закончить, не получилось.

Подшучиваю над собой, залезаю на передние сиденья. Хлопаю водительской дверцей.
Спать, спать, спать.

Так и не мог понять, то ли за блесной наблюдать, да дно рассматривать в узорах подводной травы, то ль на небо пялиться.

По кромке похаживаю, надежда умирает последней.
Может, выскочит с ямки лихой хариус игривый да подхватит мою приманку.
Бывало и такое.

Вновь тучу натягивать стало.

Солнце заблудилось в водоворотах далекой снежной метели

Краем ползет ко мне, протягивает лапы.
«Зацепит иль нет?» - гадаю

Как хочется солнца и тепла!

Противоположный берег порозовел, там Солнце лизнуло Землю

Туча же клином лезет.

Первые снежинки закрутились над макушками лиственниц

«В уме ль» - тольк и вырвалось у меня. Один на Снежнике, похожем на Ямаху, один на снегоходной волокуше, третий на маленькой волокуше, что от мотособаки, сзади третья волокушка болтается. Мешки лежат, чем-то наполненные. Коли рыбой, то дорога она им покажется. Сейчас с полста метров до дороги по тропе бревнами заваленной. Снег то ушёл, будто и не было, дальше глиной подъёем и потом глина, вода, колеи. За что машину мучают. От волокуш по такому испытанию лишь стенки доедут. Эх, люди. Коли припозднились, загнали б Снежник в тайгу подальше, да санками прикрыли, вытащили пожитки на дорогу, да подобрал бы кто, иль через Суксому-Сарайные-Терпилово-Илос на Луковецкую технологичку пробивались. То бы хоть Снежник пожалели. Эх, наездники. Жаль технику, дорогая она и не заслуживает такого отношения к себе.  Долго еще ревел движок снегохода, пытаясь овладеть первой горкой. Очень долго. Что за хозяин у той машины и Хозяин ли он…

Был, как-то случай в годы начала перестройки. Забросились мы на дальние озера по зимнику. Целую неделю шли метели, потом дожди хлестали. Субботу погода наладилась. Тишина, штиль, солнышко выглянуло. Выбрались мы утром из избы. Ждем, когда на дальнем берегу озера рыбаки появятся, что по зимнику приехали. Далече, не видно никого. Ладно, побежали по своим местам ловить, да жерлички проверять. Рыба клевала, как оглашенная, к лунке подходишь, палка, что поставушку удерживает, подпрыгивает. Так её зубастая тянет. С лунки до полусотни горбачей выдернешь. К вечеру, что у ручья выбегающего с озерка сел. На неделе в лунку заглядывали, не было рыбы. Тут клёв пошёл. Да на голый серебристый шарик берет. Первый раз тогда на голую ловил. На дно положишь, потом быстро, быстро уду трясешь и медленно, медленно вверх поднимаешь. Как поднял на две четверти, ту и поклёвка следует. Тогда специально посчитали. Сороги с окунем шесть десятков поднял. У товарища уж не клевало. Дак смотрел на меня и диву давался, что рыба выделывала, и какой ключик к её сердцу нашли.

Наловили мы мешков пять. Всю пятницу где-то в тайге натружно гудела техника, в тихую субботу тоже.

Встали мы в воскресение утра в четыре. Вещи уж упакованы. Мешки с рыбой стоят, она из снега туда любовно была загружена и по видам рассортирована. Прикинули, как на дорогу выносить.

Получилось на три захода минимум. И то постромки визжать будут. Надо было два озера пересекать и лесок, да на лыжах. Да вещи свои. Груз поднимали, друг другу помогали. Присесть уж никак, то не встанешь. Так без перекура до дороги.

В общем, за часа четыре перенесли. Получилось км десять точно отмахали, да половину с грузом. Расположились на дороге. Ждем, пожидаем машину иль ГТСку. Сами удивляемся, почему на наши озёра никто не приехал. Неужто все дальше ушли. Там озеро еще лучше. Сорога по полкило на мормышку хватает, сколь унести сможешь. Так просидели, прорассуждали. Время к одиннадцати. Тишина. Прогулялся я по дороге, посмотрел след внимательно. Вернулся к Володе, другу своему.

- Знаешь, техника ушла.  То, что мы слышали, получается, геологи буровые из тайги вытягивали. Никто сюда не приедет.

Делать неча. Соорудили волокушу из лыж, взвалили на нее пожитки и рыбу. Упёрлись, потянули, пошла. Да недолго. Тольк на солнышко дорога вывернула, заморозок и кончился, снег подтаявший. Не катят лыжи, хоть тресни. Упирайся – не упирайся.

Что делать.
Выставили мы на дорогу мешки. Записку оставили, в какое время поставлены, и если кто поедет, то пусть забирает себе.
В имуществе своем навели учёт. Оставили самую малось, чтобы в кузов один вошло, во второй кузов наполовину чищенного налима да щуки положили, сига. Питание как никак. Кинули на плечи, лыжи на верёвочке сзади, да бур на плече по очереди, пачка печенья на двоих, да четвертинка хлеба, соли в достатке. Да пошли 60 км иль более по остаткам зимников в сторону Технологички.
Тот путь мне и сейчас в усладу вспоминается. До чего чудесна тайга весной и ночи под открытым небом у костра. То, что рыбу оставили, то природа решила за нас. Сколь нам брать от неё. Таки дела были…

Были, да и сейчас они тежа.

…Флажки лежат, лишь один ближе к берегу поднят. Пытаюсь поймать живца. Слабая поклёвка. Червь съеден.

Иду к жерлице. Поднимаю леску. Жду потяжки. Леска безвольно в моих руках подтягивается, тупо тащу какую-то траву. Ого, живец живее всех живых. Малюсенький матросик. Как он смог флажок сдернуть?

Бурю четыре лунки под берегом. Перемещаю на них жерлички. Может хищник там обитает. Надо же! Ночь без поклёвки. Невероятно!

Троплю к машине. По пути кружок у Злодейки заряжаю.

На подходе трублю Сане подъем.

Кричу, чтоб помогал щук разгружать.

Прикольно, когда на озеро летел, вспомнил, что даже ножа не взял, тройники из щуки высвобождать. Думал, от же наклюет, как справлюсь. Оказалось, все нормально

Завтракаем кашей. Саня первый раз, я повторно.

Заряжаю костер по полной. Чтоб до обеда хватило, чай то на костре кипятил для скуса

Что ж решаем идти подальше на поиски окуня и разведку новых мест.
Новые места проливы, заливы и протоки Пачозерья всегда привлекают. Сверху озеро кажется, что располагается в огромной чаше, ты будто зависаешь над ним. По лесу идти вполне можно, там более старые следы проступают. Местами проваливаешься. Местами поверху пробежишь.

Решаем остановиться на старых, кем-то набуренных лунках.

Сразу делаю путик поперек ручья и дальше вдоль берега.

Саша идет с эхолотом. Глубина от трех с половиной до двух метров. В двух луках рыбок обнаруживает.

Достаю компас, чтоб точно определить под каким мы берегом. Оказалось, чуток промахнулись. Попали под северный. Смещаемся немного вправо. Вновь буримся.

У меня глубина на одной лунке три метра с половиной на второй, ближе к берегу, два с половиной. На ней и поклёвка. Окушок есть. Теперь будем искать. Начало положено!

Запускаю, и сходу хватает второй окушок.

У Саши попадается небольшой щурёнок.

За ним приличный горбач.

Начинаем сдвигаться по берегу.

Поклёвки следуют одна за другой.

При том, поймал одного, два окуня, переходи дальше.

Иногда из четырёх лунок ни тычка.

Потом опять разведываем рыболовную полянку.

Саня обходит меня справа. Тоже делает серию лунок по  глубине от берега. Вытасекиваем по несколько окуньков. Клёв затихает.

Что ж, пойдем в новый залив. Саша шагает туда напрямую, я ж собираю по пути в кулёк улов.
Насчитал. Сорок один окунёк получился.

Бегу к нему вдоль крутого берега. Везде хочется попробовать. Места совсем неизловленные. Да приходится из-за малости времени выбирать на наш взгляд более перспективные направления.

Такой кулечек окуня получился

Сейчас в пропорции покажу, похвастаюсь

Подошёл. Напарник уж четыре лунки успел сделать и обрыбиться. Клюнуло на той, что дальше от берега.

Выбираю примерно уловистую глубину. Забуриваюсь. С нетерпение отпускаю блесну. Два с половиной метра. Дно. Зе бест! Чуть приподнимаю. Подброс, передышка, подброс. И тут же следует удар. Есть окунь. За ним еще три!

Второй поменьше и хорош, однако. Увесисто лежит в руке.
И надо ж окушки приличные какие попадаются.

Может слово какое заветное говорить надо.
Осматриваюсь кругом. Где тут хозяйка озера.

Очень похожа, точно она.
И носик культурный и крылышки на голове расположились.
Пава!

Шамань, шамань, шамань
Блин, опять у Саши крупнячок.
Да, не-еее, это шнурок схватил. Пущай теперь отпускает

Вот и мой красавчик. Как в руку стукнул. Чуть удильник не вырвал. Я уж засыпать стал.

Хорош, хорош!

Всё больше не выдерживаю. Окидываю местность вокруг. Замечаю на болотине ствол старой березы. Ложу уду, иду к нему, осторожно переступаю место меж льдом и берегом. Тут черная полоса. Как бы не провалиться. По болотцу легче, от проталинки к проталинке. На одной клюкву нахожу. Ем с удовольствием. Надо ж так скусна.

Подбираюсь к березе, на самом подходе проваливаюсь по колено в ручьевинку. Присмотрелся, точно меж кочек она угадывается. Как сразу то не заметил. И правда, поди усталость своё берёт.

Обхватываю ствол, Саша потом сказал, как медведь со стороны смотрелось. Валю его на мох, один конец прикладываю на оставшийся пень. Валюсь на спину. Натягиваю капюшон поглубже, на лицо перчатку ложу, чтоб только нос дышал. Руки в рукава, навстречу друг другу. Сон, по-моему, опережает мои рассуждения. Лишь снежинки мягко падают на губы и тая щекочут их. Дремлю, сплю, улетаю…

Проснулся от щекота снежинок. Снег явно усилился. Я уж больше на сугроб похож, чем на спящего. Встаю. Отряхиваюсь. Хорошо снег не сильно сырой. Весь почти слетает. Бреду к Сане. По тропке выглядываю клюкву. Как ещё ягодку охота.
Возвращаюсь к товарищу.
- Да и немного и поспал. Минут пятнадцать

Сильно удивляюсь. Впечатление, что не меньше часа и бодрость вернулась.

- Пока тебя не было, ничего не клевало.

Ладно, иду за кузовом, пьем свежезаваренный чаек, заедаем Сашиным ореховым пирогом. Ой, до чего сладок и крепок, зато калорийный. Складываем окушей в переполненный кулёк. Идем к ручейку на выход, где начинали рыбалку.

Разбегаемся по лункам.

Здесь тоже хранительница озера присутствует. Киваю и ей.

Полетел, закружил снежище. Рррр:)))))))))))

Обходим, сматываем кружки. Сегодня в ночь домой. Так, что больше надеяться нечего. Ни одной поклевки. Единственная сработка у Злодейки. Достаем. Живец мертвый. Будто ему кислорода не хватило. Странно, кто мог распустить леску, когда переносил сюда жерлицу, живец приморенный был. Вряд ли у него сил хватило. Создается впечатление, что кто-то вяло прихватывает живца, немного потянет и выбрасывает. Будто пугает. Отгоняет от икры. Может щука у речки начала нереститься?

Возвращаемся к костру, пьем чаек. Поглядываем на небо. До вечера есть еще время. Что ж рискнем. Сбегаем еще на лед.

И правда, когда доходим до нового места рыбалки, появляется солнца, я ж ворчу. Вот Саня, природа нас проверяла, хотим мы хариуса или нет, пугала ветром и снегом. Улыбается.
У меня ж у ручьевины первая поклевка.

Вывел побыстрее. Первая на вечерней зорьке. Обязательно надо поймать.

Саша активно начинает буриться

Однако поклёвок нет ни у правого, ни у левого берега.

Странное место Пачозерье. Рыбы много и не всегда и не каждому она даётся в руки.

Перемещаемся к следующему промою.
У меня кто-то резко бьет по блесне.
Не успеваю среагировать на столько резкий удар.

Подозреваю, что щука. Меня блесну на более крупную «Шнягу». Не кто не реагирует.

Перехожу на Сашину лунку, чуть дальше от промоя. Напарник перебазируется к берегу.

Вытаскивает два окушка подряд. У меня мощная потяжка. Пытаюсь форсировать события, уповая на крепость нити. В итоге досадный сход подо льдом. Рыбина не пошла в лунку.

Товарищ зовет на помощь. Бегу к нему. Леска напряжена. Рыба рывками уходит в глубину. Постепенно подводим к лунке, не пережимая леску. При рывке медленно стравливаю сквозь пальцы. Заглядываю в лунку. Вижу мелькающую щучью пасть. Момент, на себя, и рыба пошла наверх. Саша моментально подхватывает в воде щучару под жабру. Еся!

Она, она за окунями гонялась и не дает им покушать спокойно. Мы то думали, что клёва нет

Напарник, поставив блесну, вытаскивает пару окуней.

И перемещается вдоль берега на новую лунку.

Ловлю, жду, ну должен клюнуть. В том месте, где попалась сорожка, лёгкий задев. Начинаю игру. Подброс на четверть и остановка, только блесна прекращает отыгрывать на хлыстике, вновь подброс. Чувствую в руке тяжесть. Есть окунишка!

Саня кричит щуренка поймал. До чего его сегодня щучки любят. Возвращаем его в водную стихий, на вырост.

Буквально через пару минут зовёт на помощь. По удочке вижу, что кто-то давит блесну ко дну. Пытается вырваться. Подлетаю пулей.

- Леску! Леску не пережимай, выпускай сколько есть с катушки!

Подвожу к лунке. Щука придавливает, стягивает леску ко дну. Наконец, ослабевает, подтягиваю наверх. Саша перехватывает!

Да когда ж ты плетню поставишь )) Мучаемся тут. Тренируемся.

Доволен, как слон, ведь могла сорваться. Чуть на крючке держалась.

Ничего, тоже не отстаю. Поднимаю пару зачетных окуней.

Берут жадно

Опаньки! Время то восемь вечера. Нам еще до машины идти, ужинать, да паковать вещи.

Не хотя собираемся в обратный путь.